Она умерла не сразу, и вообще, похоже, до того, как Вовка ткнул ее ножиком, они дрались, вот и поцарапала бабешка любовничка до крови. В ванной обнаружили, что он, очевидно, умывался и оставил следы на полотенце, да и на пол капнул случайно. Кстати, у Вовки рожа расцарапана, видела?
Я кивнула - на щеке приятеля и впрямь виднелась темно-красная подсохшая полоска, такая получается, когда мужчина неловко орудует бритвой. Кстати, у Володи замечательная электрическая бритва фирмы “Браун”. Я лично подарила ее ему на Новый год, и он теперь пользуется только этой бритвой.
- Кровь ничего не доказывает, - ринулась я в атаку, - Вовка в свое время часто бывал у Софьи, мало ли когда порезался!
Славка поджал губы, помолчал, потом, припарковавшись, сказал:
- Лампа, великолепно знаю, как вы с Катериной любите Володю, но подумай спокойно, раскинь мозгами. Вовка, идиот, утверждал, что порвал с Репниной еще зимой, а сейчас сентябрь. Даже если предположить, что оцарапался он в декабре… Она что, полотенце в ванной год не меняла? И пол не мыла?
Я удрученно молчала.
- А главное, - бубнил Рожков, - кровь свежая, она попала на кафельную плитку именно в тот день, когда произошло убийство.
- Не может быть!
- Увы! Это так. Есть еще одно…
- Что еще? - безнадежно спросила я. - Его тайком сфотографировали у трупа с ножом в руке?
- Почти. Помнишь, я только что говорил про царапину у него на щеке?
- Ну… - У покойной под ногтями обнаружены частички кожи Костина.
Я не нашлась, что ответить. Значит, все-таки Володя убил несчастную.
- И что теперь нам делать?
- Ты собери ему передачу, - буркнул Славка, - жратву, белье, тапки, мыло… Ну, в общем, вот, держи.
И он сунул мне в руки листок. Я машинально глянула на строчки, написанные крупным твердым почерком. “Масло сливочное 4 пачки, кофе 1 банка, россыпью в полиэтиленовом мешке, сахар-песок 1 кг…”
- Это я тебе примерный список составил, - вздыхал Слава.
Очевидно, он очень переживал случившееся. Под глазами мужика залегли черные ямы, щеки ввалились.
- Харчи сложи в сумку, турецкую, клетчатую, с такими “челноки” ездят. А я вечером позвоню и скажу, когда нести да к кому обратиться, чтобы в очереди не стоять. Кстати, если с деньгами беда, мы с Мишкой поучаствуем.
С этими словами Рожков полез в карман за кошельком.
- Не надо, - тихо сказала я, - средства есть.
- Не стесняйся, - предупредил Славка, - содержание человека в тюрьме - дорогое удовольствие.
Последняя его фраза резанула мой слух. Он что, издевается? Впрочем, не похоже, просто неудачно выразился.
ГЛАВА 4
Остаток дня я провела, бегая по оптушке со списком в руке. И если бульонные кубики, сигареты, кофе, чай и сахар я купила без всяких проблем, то дальше начались трудности.
- Дайте шоколадную пасту “Нутелла”, - потребовала я у бойкой девушки с золотыми зубами.
- 27 рублей, - сказала девчонка.
- Она стеклянная? - осведомилась я.
- Уж не железная, - гаркнула девчонка, решившая, что перед ней капризная покупательница.
- - Мне нужна пластмассовая баночка!
- Дама, - раздраженно сообщила продавщица, - приличные фирмы давным-давно отказались от пластика при упаковке харчей, стекло намного гигиеничней, не выделяет токсины…
- Мне нужен пластик!
- Вот, е-мое, народ дурной, - вскипела торгашка, хватая отвергнутую “Нутеллу”, - одна приходит - стекло требует, другой подавай пластмассу. Чистый дурдом! Ну за каким хреном тебе пластик?
От усталости и раздражения я выпалила:
- Чтоб тебе никогда в жизни не знать, куда стекло не берут!
Тетка мигом сменила тон:
- Погодь, в тюрьму, что ли? Я кивнула.
- Чего же сразу не сказала, - укорила продавщица, высунулась из вагона и заорала:
- Петька, к тебе дама подойдет, подбери ей там, на зону надо.
Потом она повернулась ко мне и велела:
- Ступай в двенадцатый павильон. Кстати, кто у тебя там?
- Брат, - вздохнула я.
- Трусы купила?
- Пока нет.
- Плавки не бери, только семейные.
- Откуда ты знаешь? - удивилась я. Девица отмахнулась:
- Муж сидел, пять лет по очередям толкалась. Ой, жаль мне тебя, тюрьма и зона родственников прям раздевают, а зэки только письма шлют: дай, дай, дай…
Я добралась до нужного места. Конопатый Петька расцвел в улыбке и начал вываливать на прилавок банки.
- Мне столько не надо.
- Ты послушайся, - велел продавец, - я шесть лет отсидел, все порядки знаю. Вот зубная паста, отечественная, в коробке.
- Это, Петька, у вас в “Матросской тишине” импорт нельзя, - раздался голос из другой палатки, - а у нас в Бутырке за милую душу брали.
- А к нам в Рязань селедку пропускали, - крикнул кто-то из рядов, - возьмите своему ивасей, солененького завсегда хочется.
- Лучше сладкого, - заорал парень в черной майке, - карамелек, но не отечественных, наши, когда бумажки снимают, в один ком слипаются.
Я обалдело закрутила головой, слушая советчиков.
- А зачем обертки разворачивать?
Оптушка дружно захохотала. Одна из покупательниц, весьма элегантная дама в красивом брючном костюме пояснила:
- Надо все-все от “одежды” освободить, а сигареты россыпью в пакетике.
Подбадриваемая со всех сторон, я затарилась под завязку и потащила подпрыгивающую на выбоинах “тачанку” к дому. Это что же получается? Полстраны сидело, а вторая половина сейчас сидит? Никогда не думала, что столько людей знакомо с тюрьмой и зоной!
Детей дома не было: Кирюшка отправился на секцию бодибилдинга, а Лизавета унеслась в бассейн. На холодильнике висела прижатая магнитом записка: “Лампуша, убежали, очень торопились, собаки не гуляли”.Я с тоской оглядела пейзаж. Кроме желавших срочно выйти во двор псов, в мойке громоздилась еще гора посуды, наверное, к ребятам приходили друзья, потому что в нее были навалены шесть тарелок, куча чашек, а на плите стояла абсолютно пустая кастрюля из-под супа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14