В конце концов, у людей бывает хобби. Кто-то шьет, иная вяжет, а я строчу детективы. Можно читать их вечером во время ужина всем вслух.
В общем, так я и поступила. Стоило домашним оказаться у стола, как я вытаскивала пачку листов и превращалась в радио. В конце концов мой папенька сказал:
- Слышь, Вилка, дурь ты, конечно, наваяла жуткую, на правду совсем не похоже, но забирает. Прям извелся весь, пока понял, что убила бабушка.
- А вот и не бабушка, - с торжеством заявила я, - ты недослушал!
- Почему бы тебе не отнести эту лабуду в издательство? - не успокаивался Ленинид. Я уронила рукопись на пол.
- Куда?
- В издательство, - повторил папенька.
- Сейчас столько дряни выпускают, - подхватил Семен, - тебя обязательно издадут!
Я медленно собирала рассыпавшиеся листы.
- В издательство? В какое?
- Погоди, - подскочила Кристина и бросилась в мою спальню.
Через пару минут она прибежала назад с кипой разноцветных книжек.
- Вот, смотри, - затараторила девочка, - вот тут, на последней странице, все указано: эти детективы выпущены в “Марко”, а находится оно по адресу: улица Вронского, дом девять.
- Вронского? - удивилась Тамарочка. - Совсем рядом, пешком дойдешь.
- Судьба, - загадочно сказал папенька, - карма, бери свою писанину и ступай.
- Так не делают, - возмутился Семен, - давайте завтра я все разузнаю про “Марко”, хотя прямо сейчас могу сказать, что на рынке два монстра - “Марко” и “Таро-пресс”, все остальные издательства значительно меньше. Ты, Вилка, не пори горячку, выясню, кто главный редактор, позвоню, попрошу, чтобы внимательно прочли рукопись.
Вечером в мою комнату влез папенька и жарко зашептал:
- Слышь, доча, я тобой жутко гордюсь. У нас отродясь писателей не случалось. Я все вспоминал про своих сейчас, ну одни крестьяне, я-то первый в город выехал.
- Какая я писательница!
- Э, погоди, вот увидишь, - бормотал Ленинид, - Семена не слушай, от блата только хуже, ступай завтра сама, адрес имеешь, не тушуйся.
- А если выгонят?
- Ну и чего? Уйдешь, и все, эко удивление, бить же они тебя не станут!
Когда возбужденный папенька наконец ушел домой, я открыла одну из книг Марины Орловой, потом заглянула в томик, написанный Анной Смоляковой. Ну что ж, если этих, обожаемых мною авторов, издает “Марко”, значит, иду туда без страха и упрека.
Утром, около одиннадцати, я нажала кнопку звонка около сияющей латунной таблички. Дверь щелкнула, стал виден длинный, узкий коридор и письменный стол, за которым сидел охранник.
- Вы к кому? - весьма вежливо спросил он.
- Э-э, понимаете, я написала детектив, - потрясла я красной папочкой, - “Чужая кровь” называется, вроде ничего получилось, может, подойдет?
- Так вы автор? - уточнил секьюрити.
Внезапно я ощутила прилив необычайной гордости.
- Вы автор? - повторил мужчина.
- Да! - радостно ответила я.
- Ступайте во второй кабинет налево, - сообщил охранник и потерял ко мне всякий интерес.
Я дошла до нужного места и поскреблась в дверь. Никакого ответа. Пришлось приоткрыть створку и просунуть голову в комнату. В маленьком помещении, больше всего похожем на спичечный коробок, стояло впритык друг к другу два письменных стола. Все остальное пространство было завалено книгами. Тома в разноцветных обложках лежали на подоконнике, громоздились стопками на полу, красовались на стеллажах и буквально падали со столов.
- Простите, - проблеяла я, обращаясь к молодой женщине, уткнувшей нос в компьютер.
- Ну, - буркнула та, не поднимая головы.
- Я написала детектив.
- Олеся Константиновна, - прозвучал ответ.
- Нет, меня зовут Виола.
- Вам следует подождать Олесю Константиновну, - сообщила девушка и весьма нелюбезно добавила:
- В коридоре.
Я собралась выйти за дверь, но тут в комнатушку влетела женщина, маленькая, щуплая, рыженькая, страшно похожая на юркое пресмыкающееся. Она ужом ввинтилась за письменный стол и выжидательно посмотрела на меня.
- Вот, - залепетала я, - романчик детективный, “Чужая кровь”, жутко интересный, подружкам нравится. Без тени улыбки Олеся Константиновна сказала:
- Давайте.
Дрожащей рукой я протянула папочку. Редактор взяла ее:
- Мы не комментируем отказ. Если ваша рукопись будет принята, сообщим.
Потом она ловко зашвырнула “Чужую кровь” за спину. Я проследила глазами за полетом рукописи и увидела, что в правом углу, за столом высится гора разномастных папок, моя самым чудесным образом оказалась сверху. Олеся Константиновна уставилась на меня круглыми карими глазами.
- Это все? - растерянно спросила я. Олеся Константиновна кивнула:
- Вам позвонят.
В полной прострации я вышла на улицу и села на скамейку на троллейбусной остановке. Вообще-то, я не плаксива, зарыдать могу в основном от злости, но сейчас по щекам потекли горькие слезы. Господи, ну зачем я послушалась Ленинида? За каким чертом поперлась в издательство? Вон там сколько неопубликованных вещей лежит! Никто никогда не станет печатать “Чужую кровь”.
- Девушка, - раздался над ухом участливый голос, - вам плохо?
Обозлившись на себя, я принялась рыться в сумочке, пытаясь найти платок.
- Нет, мне очень хорошо.
- Но вы плачете.
- От счастья, - рявкнула я и, так и не обнаружив платка, вытерла лицо рукавом, - отвяжитесь, рыдаю себе и рыдаю.
Стоит ли говорить тут, что весь следующий месяц я бросалась на любой телефонный звонок с воплем:
- Не берите трубку, это меня из издательства ищут. Но время шло, Олеся Константиновна не звонила, и постепенно становилось понятно, что детектив ей не понравился. И вот сейчас редакторша наконец хочет сказать мне это сама. Нет, сегодняшний день просто ужасен!
Глава 4
Решив покориться судьбе, я взяла протянутую трубку и безнадежно сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13