А эти жуткие глаза! Казалось, они сейчас вывалятся из обожженных глазниц, упадут на грудь Даники и покатятся по ней, точно следуя контурам ее тела.
Даника постаралась не показать своего облегчения, когда отвратительное чудовище попятилось. Девушка увидела, что лежит в одной из библиотечных комнат, возможно, в личных покоях самого декана Тобикуса, поскольку все стены тут были отделаны великолепным черным деревом. У противоположной стены стоял огромный круглый стол, покрытый богатой гобеленовой скатертью, у другой расположился кожаный диван. Даже кровать отличалась несказанной роскошью – по ощущениям. Это была пышная постель с расшитым пологом на четырех столбиках, мягкая, как пуховая подушка.
– Значит, ты жива, – полным яда голосом прошипела Хистра.
Даника понимала, в чем причина ее ярости: они с Хистрой еще при жизни вампирши стали соперницами. Хистра как-то попыталась – безрезультатно – очаровать Кэддерли, Даника с ее необычными, миндалевидными глазами цвета корицы и растрепанной копной светлых волос, по всем меркам, была прелестна. Хистра же, несмотря на догматы своей религии, не любила красивых женщин, особенно когда они были соперницами – а соперницами они были всегда.
Теперь Хистра превратилась в безобразное чудовище, карикатуру на свою прежнюю красоту. И хотя в данном противостоянии она, несомненно, пользовалась своим преимуществом, подпитываемым слабостью избитой Даники, факт уродства ставил ее в оборонительную позицию и делал ситуацию взрывоопасной.
Осознание этого помогло Данике побороть отвращение и страх. Она чувствовала в Хистре опасность: если Хистра решит убить ее, Даника практически ничего не сможет сделать, чтобы предотвратить это. Но девушка верила, что Хистра не убьет ее. Здесь командовал Руфо, Даника поняла это еще во время их стычки в холле, и если бы Руфо хотел смерти Даники, он убил бы ее сам там, в лесу.
– Какая же ты сладкая, – заметила Хистра, говоря это скорее себе, чем Данике.
Резкая смена тембра ее голоса подтвердила подозрения Даники о том, что вампирша едва сдерживается. Хистра опустила руку на лицо Даники и ласково погладила ее по щеке, пробежав пальцами вниз, до горла.
Вдруг уродливая образина с широко разинутым ртом метнулась вперед, обдав лицо Даники каплями слюны и горячим дыханием.
Даника чуть не потеряла сознание, подумав в это мгновение, что жизнь ее подошла к столь внезапному концу. Однако она быстро вернула контроль над собой и увидела, что Хистра попятилась.
– Я могу уничтожить тебя, – сухо бросила вампирша. – Я могу вырвать твое сердце и съесть его. Я могу проткнуть пальцами твои прелестные глаза-миндалины и выцарапать твой мозг.
Даника не знала, как реагировать на эти угрозы. Должна ли она симулировать ужас от обещаний Хистры или отнестись к ним равнодушно, разоблачив блеф вампирши?
Она решила, что второй вариант лучше, и сделала первый шаг, холодно возразив:
– Кьеркан Руфо этого не одобрит.
Открытая пасть Хистры вновь подалась к девушке, но на этот раз Даника не дрогнула.
– Он хочет меня, – сказала Даника, когда Хистра снова отпрянула.
– Я его королева, – возразила вампирша. – Ты не нужна хозяину!
– Хозяину? – выдохнула Даника. Ей было трудно соотнести это слово с Руфо. При жизни этот человек не был хозяином даже своих эмоций. – Он тебя любит? – невинно спросила она.
– Он меня любит! – решительно подтвердила Хистра.
Даника захихикала и сделала вид, будто с трудом сдерживается, чтобы не проговориться.
– Что? – потребовала ответа Хистра, заметно затрепетав.
Даника поняла, что это ее шанс, и другого пути она не видела.
– Ты смотрелась в зеркало? – спросила девушка, но запнулась, заканчивая вопрос, словно ей только сейчас кое-что открылось. – Ну конечно, – мягко и снисходительно добавила она, – ты же больше не можешь смотреть в зеркала, да? – Даника чуть было не ляпнула: «Руфо любит меня», но решила, что это будет слишком. – Руфо никого не любит, – поправила она Хистру. – Он этого не умеет.
– Ты лжешь.
– И тебя не любит, – продолжила Даника. – В своем торопливом ублажении богини Сьюн ты никогда не отличала похоть от любви.
Упоминание Сьюн причинило Хистре заметную боль, исказив ее черты. Ее рука с просвечивающими между обугленных лохмотьев кожи костями высоко взлетела, словно намереваясь отвесить Данике пощечину, но дверь комнаты, лязгнув, открылась за миг до удара.
– Довольно, – донесся невозмутимый голос Кьеркана Руфо.
Хистра оглянулась через плечо и медленно опустила руку.
Руфо мотнул головой в сторону, поводя рукой, и Хистра смиренно отошла к стене, склонив голову. Отстающая кожа лица свесилась аж до обширного бюста вампирши.
– Даже столь очевидно измотанная, ты находишь в себе силы играть в свои игры, – обратился Руфо к Данике поздравительным тоном. Он подошел к постели и натянул на лицо мирную улыбку. – Береги их, – прошептал он. – Пусть твои раны излечатся, и тогда…
Даника рассмеялась, рассеивая фантазии вампира, стирая его самодовольную улыбку и спокойствие.
– И что тогда? – резко спросила она. – Мы с тобой будем любить друг друга вечно? – Ее насмешливый тон безмерно ранил вампира. – Я только что объясняла Хистре, что ты не знаешь, что значит любить.
– Ну да, вы с Кэддерли забрали все это чувство себе, – ответил Руфо с сарказмом, – словно это какой-то товар, который может кончиться.
– Нет, – парировала Даника. – Но мы с Кэддерли научились разделять это чувство. Мы узнали, что означает это слово.
– Я любил тебя… – начал Руфо, но замолчал.
– Невозможно, – отрезала Даника, прежде чем Руфо успел привести свои доводы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81