Друзья.
Они сидели неподвижно, глядя вдаль и не разговаривая больше, и могли бы сидеть так очень-очень долго, если бы не какой-то шум на тропинке позади и звук знакомых голосов.
– Вот тупой эльф, не мог вызвать кошку внутри! – кипел Бруенор.
– Гвенвивар больше подходит звездное небо, – с трудом переводя дух, пыхтел Регис. Оба проломились через заросли кустов неподалеку от полянки, замерли, а потом почти бегом спустились к дроу и девушке.
– Тупой эльф? – повторила Кэтти-бри, глядя на отца.
– Пф! – фыркнул Бруенор. – Я не говорю…
– Вообще-то именно так… – начал было Редгис, но сразу умолк, потому что король бросил на него грозный взгляд и цыкнул.
– Ладно, ты права, я сказал «тупой эльф»! – сознался Бруенор, обращаясь к Дриззту, что с его стороны было равнозначно извинению. – Но у меня полно дел, – добавил он, оглянувшись на тропинку, ведшую обратно ко входу в Мифриловый Зал. – Там, внутри!
Дриззт вытащил ониксовую фигурку и поставил на землю у самых носков Бруеноровых сапожищ.
– Когда Гвенвивар вернется, я расскажу ей, как ты вел себя, когда пришел, чтобы поглядеть на нее, – с усмешкой сказал он.
– Тупой эльф, – тихонько пробурчал Бруенор, боясь, что Дриззт опять уложит кошку поспать на нем или придумает еще что-нибудь похуже.
Кэтти-бри и Регис рассмеялись, но нервно, потому что Дриззт уже тихонько окликнул пантеру. Если что-то не заладится и пантера не появится, их боль будет сравнима с болью от потери Вулфгара.
Все они думали так, даже суровый Бруенор, который до гробовой доски не признался бы, как он привязан к пантере. Появился серый дымок, он клубился и понемногу принимал знакомые очертания. Друзья замерли.
Гвенвивар, казалось, смутилась, увидев всю четверку стоящей вокруг нее затаив дыхание.
Дриззт первым расплылся в улыбке, убедившись, что его подруга жива и здорова, что ее черная гладкая шерсть блестит в свете звезд, а мускулы снова стали крепкими и упругими.
Как хорошо, что теперь они все вместе!
Но было бы лучше, если бы в эту тихую ночь под звездным небом, в последние мирные часы Мифрилового Зала, на этом маленьком плато оказался с ними и шестой их товарищ – Вулфгар, сын Беорнегара.


Часть IV
Нашествие Дроу

Когда мы заканчивали готовиться к войне и час нападения армии дроу был уже не за горами, я обратил внимание на совершенно удивительную вещь, подлинным теплом согревшую мою душу. Я дроу. Стоит лишь взглянуть на мою кожу, чтобы понять: я – другой. Цвет черного дерева ясно указывает, кто я и откуда. И, несмотря на это, никто из собравшихся в Мифриловом Зале ни разу не взглянул на меня косо. Ни Гарпеллы, ни гвардейцы Несма не смотрели на меня как на чудовище, я не услышал ни единого злого слова ни от вспыльчивого Берктгара, ни от его воинственных соплеменников. И ни один дварф, включая даже генерала Дагнабита, который вообще не жаловал того, кто не принадлежал к его народу, не показывал в мою сторону пальцем и ни в чем никогда не упрекал.
Мы не знали, почему дроу хотели войны. Может, дело было во мне, а может, они зарились на сокровища Мифрилового Зала. Но никто из его защитников не обвинял меня. И как прекрасно было ощущать такое отношение мне, много месяцев жившему под гнетом вины за предыдущий набег, за Вулфгара, за Кэтти-бри, которая во имя дружбы вынуждена была отправиться мне на выручку в Мензоберранзан.
Я тащил этот тяжелый груз, но окружающие, которые могли потерять не меньше моего, ничем не утяжеляли мою ношу.
Вам не понять, насколько важно это было для существа с моим, прошлым. То было выражение самой искренней дружбы, оно было совершенно непреднамеренным, никто из окружавших меня даже не задумывался, почему он относится ко мне таким образом. Слишком часто раньше так называемые друзья делали подобное для того лишь, чтобы доказать что-то не мне, а себе. Делая вид, что они не замечают наших очевидных различий вроде цвета кожи, они вырастали в собственных глазах.
Гвенвивар никогда не была такой. Бруенор никогда не был таким. Кэтти-бри и Регис тоже. Лишь Вулфгар поначалу испытывал ко мне презрение за то, что я – дроу. Но все они были честны в своих чувствах, а потому они мои друзья навсегда. Однако во время подготовки к войне я обнаружил, что круг моих друзей несказанно расширился. Я понял, что и дварфы Мифрилового Зала, и жители Сеттлстоуна, и многие-многие другие совершенно искренне принимают меня таким, каков я есть.
Это и есть истинная природа дружбы. Она обязательно должна быть бескорыстной, нельзя за ее счет разрешать какие-то свои проблемы. И в те дни Дриззт До'Урден раз и навсегда понял, что он ничем не связан с Мензоберранзаном.
Я наконец сбросил тяжелый груз. И улыбнулся.
– Дриззт До'Урден

Глава 17
Блингденстоун

Они казались тенями среди множества теней; их движения были неуловимы. И стояла гробовая тишина. Несмотря на то что триста темных эльфов в строгом боевом порядке – левый и правый фланги и центр – шли по туннелю, не было слышно ни звука.
Они выступили на запад от Мензоберранзана в поисках более легкого и широкого пути, по которому можно было бы вернуться и идти дальше на восток, к Мифриловому Залу. Еще одно преимущество кружного пути состояло в том, что Блингденстоун, город свирфов, ненавидимых темными эльфами, находился неподалеку.
Утегенталь Армго выжидал в небольшом укрытии под навесом. Туннель был слишком широк, и это настораживало. Свирфы считались прекрасными строителями и тактиками; в боевом столкновении они больше полагались на правильное построение войска и даже на боевые машины, тогда как дроу были индивидуалистами и предпочитали действовать исподтишка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102