Сработал аварийный датчик температуры. Не иначе.
Ну уж это никуда не годится. Календа не осмелилась оторвать рук от штурвала, чтобы ввести какие-то поправки в режим полета. Кроме того, вряд ли каким-то образом возможно понизить температуру. Теперь даже нельзя отказаться от попытки приземлиться. У единственного двигателя, работающего на одну восьмую своей мощности, не хватит силенок снова вывести корабль на орбиту.
Правда, находиться на орбите в космоплане, корпус которого, по-видимому, состоит из дыр и трещин, без пищи и воды, - удовольствие небольшое.
Бумм! Грохот был настолько силен, что Календа выпрыгнула бы из кресла, не будь она к нему пристегнута. Какая-то деталь оторвалась внутри космоплана. Второй удар, послабее.
Видно, деталь эта ударилась о противоположную переборку.
Начавшаяся вибрация достигла максимальной амплитуды, и в тот самый момент, когда, казалось, корпус корабля разлетится на части, она стала ослабевать и исчезла. Гораздо быстрее, чем возникла.
У Календы появилась слабая надежда, что самое страшное позади. Корабль по-прежнему швыряло из стороны в сторону, но, во всяком случае, вход в атмосферу он выдержал. Теперь из полуразвалившегося космоплана он превратился в получивший сильные повреждения самолет. Это вовсе не значит, что он стал более управляемым или что она, Белинди, станет менее покойником, если ей не удастся справиться с космопланом, не скрывающим своих самоубийственных намерений.
По ту сторону двери послышался громкий свист. Начавшись на самой высокой ноте, звук этот постепенно перешел в низкий рев. Звук этот означал, что в кормовые отсеки корабля врывается атмосферный воздух. Календа не решалась оторвать взгляд от лобового иллюминатора и основных дисплеев, чтобы посмотреть на дисплей окружающей среды, однако она знала, что наличие воздуха в кормовом отсеке - хороший знак. Теперь она сможет проникнуть в него и взять аварийное снаряжение.
Календа проверила скорость поступательного движения и снижения. И скорость движения, и высота полета все еще слишком велики. Теперь вопрос в том, как ей удастся регулировать подачу энергии и скорость спуска. А сгорит она в атмосфере вместе с кораблем или нет, это уж как бог даст. Чтобы еще немного сбить скорость, Календа совершила серию плавных, с большим радиусом, 8-образных маневров.
Во всяком случае, она хотела, чтобы они были плавными и с большим радиусом. Если при управляемом входе в атмосферу корабль вел себя словно извивающийся в конвульсиях бантха, то в режиме аэродинамического торможения походил на того же бантха, но уже не подающего признаков жизни. Космоплан почти не реагировал на команды, и, совершая каждый новый виток, Календе приходилось прилагать все большие усилия. В системе управления, испытывавшей огромные перегрузки, послышались гулкие удары. Календа перестала сражаться с кораблем: пусть все идет своим ходом.
Корабль погрузился в бархатный мрак ночного неба планеты. Сопротивление атмосферы возросло. Корабль бился в эпилептическом припадке. Чего еще можно было ожидать, если вся его аэродинамика нарушена. Ведь она так старалась уцелеть, чтобы добраться до атмосферной оболочки планеты, что не потрудилась представить себе, как поведет себя корабль, очутившись в ее толще.
Неожиданно Календа поняла, что рискует не промахнуться мимо цели на пару километров, а превратиться в смрадный клуб пламени, так и не коснувшись поверхности планеты. Она рассчитывала приводниться недалеко от берега, а не посреди океана. Выход один: надо снова запустить уцелевший двигатель и увеличить длину траектории. Календа полагала, что делать этого не придется, она не надеялась на двигатель, да и не была уверена в том, что корпус корабля выдержит нагрузки, вызываемые и трением искореженной обшивки, и сумасшедшей работой двигателя. Огромная нагрузка на стабилизаторы и эксцентрическая тяга двигателя могут привести к большой беде. Правда, выбора у нее нет. Если не запустить двигатель, корабль утонет.
Календа выглянула в иллюминатор. Зрелище было великолепное. Даже борьба за жизнь не помешала ей насладиться представшей ее взору картиной. Секунду, две, три она упивалась ею, словно желая сохранить эту красоту в памяти, если придется погибнуть. Безоблачное, иссиня-черное небо усыпано яркими, как алмазы, звездами - белыми, алыми, голубыми; на фоне темно-синего океана, испещренного серыми гребнями пены, сверкают бриллианты, рубины и сапфиры.
До чего же красиво! Но если она хочет наслаждаться подобными красотами и впредь, надо оторваться от этого зрелища и приняться за работу. Плавно, с предельной осторожностью, она подала питание на уцелевший двигатель, доведя его мощность до одной шестой потенциала. Космоплан завалился на левый борт, но Календе удалось выровнять его без особого труда. Корпус негромко застонал: но чего еще было ожидать при таких перегрузках?
Она снова взглянула на приборы и увидела, что слишком быстро теряет скорость и высоту. Есть опасность, что космоплан не долетит до намеченного участка посадки, а это никуда не годится. Если придется добираться до берега вплавь, то три километра она, может быть, и осилит, но уж никак не пятьдесят.
Прикусив нижнюю губу, Календа очень плавно - плавнее некуда - включила двигатель, доведя его мощность до одной восьмой. Корпус снова застонал, но на сей раз звук этот стал не стихать, а усиливаться. Получившему повреждения космоплану вряд ли выдержать дополнительные нагрузки. Нос корабля подался влево, и Календа попыталась вернуть его в исходное положение. Пилот не сразу отдал себе отчет в том, что корабль вошел в амплитуду опасных колебаний:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102