«Я не буду думать об этом, — сурово приказала себе Марина, — а то Уинстон догадается, что меня что-то тревожит».При мысли об Уинстоне по ее телу разлилась теплая волна. Конечно, она ему небезразлична — вчера он опять умолял ее, чтобы она раскрыла ему свой секрет! И она пообещала ему, зная, что ей не придется ничего говорить самой — то, что случится, скажет само за себя…Будет ли он помнить ее, тосковать о ней? Смешно даже думать об этом!С какой стати он должен о ней тосковать — ведь он знал ее всего три дня!Он такой обаятельный и добрый, но это лишь его хорошее воспитание, и хотя он целовал ее — так ведь он целовал и итальянскую графиню!— Какое платье вы наденете, синьорина? — спросила служанка.Оставалось последнее платье, которого она еще не надевала, — из тех, что Марина купила у Пуаре.Оно было белое, отделанное тонкими кружевами и бирюзовыми лентами, и того же цвета кушак опоясывал талию.Это было самое прелестное из всех дневных платьев, которые ей довелось видеть, и сейчас она подумала, что почти бессознательно приберегла его на самый последний день своей жизни…Она тщательно зачесала волосы надо лбом и свернула сзади у самой шеи в гладкий узел.— Синьорина такая красивая! Красивей не бывает!— Спасибо, — дрогнувшим голосом ответила Марина. Эти слова, сказанные с такой искренностью, были ей сейчас просто необходимы.И хотя ей страстно хотелось увидеть Уинстона, она, спускаясь вниз, чувствовала себя немного смущенной.Уинстон сидел в гостиной за письменным столом и писал письмо. При ее появлении он поднялся, и она увидела устремленный на нее взгляд, полный восхищения.— Мне стыдно, что я так долго спала, — несмело сказала Марина.— Ничего удивительного — вы вчера порядком устали.— А что мы сегодня… собираемся делать?Она задала свой вопрос, затаив дыхание, потому что ответ был для нее чрезвычайно важен — она боялась, как бы Уинстон не изменил свой прежний план.— Я обещал показать вам Капри, — ответил Уинстон, — конечно же, если вы отважитесь опять сесть в мою столь ненадежную моторную лодку! Правда, механик уверяет меня, что теперь мы совершенно спокойно можем пускаться в самые дальние путешествия хоть на год — вчерашнее больше не повторится!— Я отважусь, — обрадовалась Марина. Я так хотела увидеть Капри!— Значит, ваше желание исполнится, — сказал Уинстон. — Если вы готовы, мы можем сейчас же и отправиться.Марина посмотрела на него восторженным взглядом.Она тут же сбегала наверх за шляпой, а когда они проходили через холл, Уинстон взял со стола голубой зонтик от солнца.— Этот зонт принадлежит моей невестке, — объяснил он, — но я думаю, будет мудро, если мы возьмем его с собой. На Капри может быть очень жарко, хотя мы и попытаемся найти там тенистое место где-нибудь под оливами. — Марина посмотрела на него вопросительно, и он продолжил: — Я подумал, а не устроить ли нам сегодня пикник? Хочу показать вам южную часть острова, а там, насколько мне известно, никаких ресторанов нет. Так что наш повар приготовил нам целую корзину еды, наполнив ее тем, что, по его мнению, должны есть и пить на этом прекрасном острове.— Ну, значит, это будет нектар и амброзия! — улыбнулась Марина.— Несомненно, — ответил Уинстон. — Что же еще считать пищей богов?Они спустились по ступенькам, выбитым в скале. Слуга вслед за ними тащил плетеные корзины.Механик уже ждал их. Он заверил Уинстона, что все в порядке и поломки быть не должно.— Надеюсь, что так и будет, и большое вам спасибо! — ответил Уинстон на чистейшем итальянском языке.Слуга поставил корзины в каюту.Уинстон завел двигатель, и они отправились в путь, причем скорость лодки сильно отличалась от той, с какой они плелись домой накануне.Море сегодня было на редкость спокойным — без малейшей ряби, а солнце ослепительно и жарко сияло на небе.Капри был всего в трех милях от мыса Сорренто.Когда мыс остался позади, Марина оглянулась. Как же удачно Улисс построил храм Афины на самом краю мыса!— А я знаю, о чем вы думаете, — с улыбкой сказал Уинстон, — но на Капри тоже было построено много храмов, когда там поселились греки.— Да? Ну да, разумеется… — пробормотала удивленная Марина.— Когда Цезарь Август увидел Капри, — продолжал Уинстон, — он был так поражен его красотой, что выпросил его у города Неаполя в обмен на Искью. — Он видел, что Марина внимательно слушает его, и продолжал: — Тиберий, его преемник, построил там двенадцать вилл, посвятив их двенадцати богам Олимпа.— А сейчас хоть одна из них сохранилась? — спросила Марина.— Ну, на месте по крайней мере одной из них сейчас проводятся раскопки, — ответил Уинстон, — но, похоже, сегодня будет слишком жарко для осмотра достопримечательностей. Так что, боюсь, вам придется удовлетвориться только природными красотами острова.Да, остров действительно был очень красив.Когда они подъехали совсем близко, у Марины дух захватило от восторга. Высокие горы — и самая высокая из них гора Салерно — казались почти синими; их вершины блистали невероятной таинственной синевой.Они миновали Марина-Гранде — главный порт острова — и пошли дальше, огибая огромные остроконечные скалы.Уинстон показывал ей издали живописные гроты, к которым обещал привезти ее в другой раз.И вдруг глазам Марины представилась сказочная картина — невероятной голубизны море, над которым вертикально вверх вздымались доломитовые скалы. Местами скалы были изрезаны туннелями и имели самые фантастические, причудливые очертания.Это означало, что Уинстон и Марина прибыли в южную часть острова.Здесь они нашли маленькую гавань, приютившуюся рядом с огромной скалой, далеко выступающей в море.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49