Палатон оглянулся, и увидел, что Рэнд буквально ползет к креслу. Лицо мальчика было серовато-бледным. Палатон помог ему встать.
Глиссер сорвался с места неожиданно. Рэнд повалился в кресло, позволив Палатону пристегнуть его.
– С тобой все в порядке?
Рэнд кивнул, слишком усталый, чтобы говорить.
– Вряд ли такой цвет лица обычен для людей.
Разжав спекшиеся губы, Рэнд заметил:
– Только для мертвых, – и закашлялся.
Разыскав флягу с холодным напитком, Палатон протянул ее Рэнду.
– Знаешь, если для тебя это имеет какое-нибудь значение, я поражен твоей выносливостью.
Рэнд осушил флягу одним глотком.
– Для меня это много значит, – пробормотал он и обмяк в кресле.
Палатон посмотрел в иллюминатор.
– Воображаю, как мы поразили и их: мы обогнули гору быстрее, чем они успели пройти через храм и перехватить нас, – он пошарил рукой под рубашкой, бумага захрустела. – Но вряд ли нам еще когда-нибудь придется так бегать.
– Вот и хорошо, – Рэнд приложил холодную флягу ко лбу, его грудь еще тяжело вздымалась от судорожного дыхания.
Глиссер быстро набрал скорость, оторвался от земли и устремился в небо. Руфин издала вопль явного торжества.
Палатон сухо заметил:
– Похоже, мы наконец-то оторвались от них, – и откинулся на спинку кресла.

Глава 23

На Чаролон надвигался летний вечер – до наступления темноты оставалось еще несколько часов, но сумерки мало-помалу сгущались. Чирек пробирался между подвыпившими простолюдинами по движущейся дорожке. Днем ее не включали – солнечные батареи города уже давно были истощены, отдавая всю энергию на поддержание работы охладительных систем, и ни у кого из нынешних чоя не хватало психических способностей заставить ленту двигаться.
Какой-то бродяга налетел на Чирека, схватил его за рукав и остановился. Чирек выпрямился. Он немного наклонился, чтобы этот вонючий чоя как следует расслышал его, и приглушил голоса, поскольку был лишен возможности управлять ими с помощью бахдара.
– Отправляйся домой. Палатон больше ничем не сможет помочь вам.
Бродяга растерянно провел ладонью по своему роговому гребню, как будто неожиданность лишила его способности мыслить. Чирек добавил:
– Наш Бог не сводит с вас глаз. Иди домой, прежде чем Он узнает, что ты пропустил появление Преображенного.
Бродяга торопливо вытер рот ладонью и поклонился.
– Простите. Я… я ухожу, – он попятился, шагнул в сторону и затерялся в толпе.
Чирек смотрел ему вслед, размышляя, принесут ли пользу его слова. Если нет, значит, он прожил жизнь впустую. Он отряхнул рукав, избавляясь от грязи, но не от зловония бродяги, подобрал свою сумку и пошел дальше.
В бюро по найму стояла тишина. Несколько чоя читали объявления на экранах, сосредоточенно нахмурившись. Пройдя через вестибюль, Чирек заметил за дальним столиком Малаки. Перед ним стояла бутылка вина, как будто он находился не в учреждении, а в уличном кафе, где можно было провести время, наслаждаясь видом города за окном. Чирек подошел к нему.
Глаза Малаки расширились. Он отодвинулся от стола, как только Чирек сел.
– Должно быть, что-то случилось.
– Настоящее бедствие.
Малаки налил в стакан искрящегося золотистого вина, напоминающего цветом его глаза. На суставах его пальцев виднелись ссадины. Чирек впервые заметил это – казалось, Малаки пришлось в прямом смысле бороться за жизнь голыми руками.
– Откуда ты приехал?
– Я пришел пешком. На улицах еще достаточно много народу, и за мной было бы трудно следить. Кроме того, императорские войска заняты другим делом. Малаки глотнул вина.
– Чем?
– Палатон исчез в Сету.
– Что?
– Его пилот сообщил о нападении на глиссер в попытке отогнать его от храма. Храм захвачен и подожжен. Палатон исчез, по-видимому, погиб.
– Земной дом… – процедил Малаки, словно выругался, и выпрямился на стуле.
– Думаю, они рассчитывают захватить престол. Приближается их очередь в Круге… и, в конце концов, они имеют на это право.
– Проклятье! Но им не совладать с Союзом… Знать бы, кто будет их наследником? Несомненно, Ариат – молодой болван, ничтожество, но он – лучший из них. Куда девался их рассудок?
– Это неважно. Главный вопрос – что делать нам? – Чиреку показалось, что по глазам Малаки скользнула поволока, как будто он готовился что-то скрыть от собеседника. Чирек моргнул, не веря увиденному.
Малаки осторожно отозвался:
– А что нам остается делать? Земной дом обходится без наших советов, как и все другие.
– Малаки, наши люди еще заполняют улицы Чаролона. Если они узнают, что Палатон убит, их ярость будет ужасна. Он вступился за них. Он подал им надежду, что, по крайней мере, они будут иметь право голоса в правительстве – неважно, с бахдаром или без него. Клянусь Кругом, – Чирек откинулся на собственном стуле, – пожар в Сету будет не единственным. Вероятно, восстания вспыхнут по всей стране. Малаки сжал стакан длинными пальцами.
– Мы не можем дать Домам повод перестрелять нас на улицах. Все верно. Я отдам приказ о том, что забастовка закончена. Я начну выводить отсюда своих людей.
– А я обращусь к священникам. Мы сделаем все, что можем – хотя способны мы не на многое, – Чирек допил вино. Протянув руку, он коснулся запястья Малаки. – Ты – не простолюдин, Малаки. Ты придаешь всему иное значение, чем я. У обоих нас есть свои тайны, я знаю о твоей жизни не больше, чем ты о моей, но не стремись сейчас извлечь выгоду! Иначе улицы города затопит кровь.
Малаки нехотя улыбнулся.
– Неужели все священники обладают даром предвидения?
– Я могу говорить только за себя.
– Тогда я тоже отвечу за себя: четвертый Дом пытается восстать из праха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86