Представляешь, Пономарев, эти подлецы, просмотрев одну из отечественных комедий, взяли показанный криминальный опыт на вооружение и заправляли машины чистой, как бы ты понимаешь чем. И что самое интересное, за три года махинаций, со стороны водителей ни одной жалобы. Впечатляет?— Вас, товарищ капитан, теперь наверное в звании повысят, — Баобабова у дверей многозначительно показывает на часы. — Убегаем мы, товарищ капитан. Дела срочные у нас.Капитан Угробов желает нам успехов и возвращается к прерванным допросам. За окнами скоро полночь. Но до самого утра будут гореть окна в кабинете сурового капитана Угробова. Такой вот у человека характер.Появляемся у памятника за пять минут до назначенного времени. Ночной ветер гонит по тротуарам обрывки газет. Это сегодня утром взорвалась типография. Фонари мерцают тускло, отбрасывая на асфальт замысловатые тени. Подозрительные личности шастают в темных переулках. Крики о помощи и редкие сигналы проносящихся мимо машин сливаются с гудением троллейбусных проводов. Мерзость, а не ночь, одним словом.— Думаешь, придет? — Баобабова ежится от пронизывающего ветра. Странно ранняя осень.— Если совесть есть, придет. А не придет, завтра же арестуем по полной программе. К пограничникам отправим. Там ему устроят сутки через трое.— Если наступит завтра, — Баобабова цитирует нараспев кого-то из классиков.Из-за поворота показывается белый линкольн с тонированными стеклами, мягко шурша шинами тормозит метрах в десяти от нас. На всякий случай достаем оружие. До сих пор свежи воспоминания о случае месячной давности, когда «запорожец» без особых примет, с заляпанными грязью номерами обстрелял из обреза шестую танковую дивизию, проводившую на полигоне учебные стрельбы. В результате двадцать танков не подлежат ремонту. Не бронетехника, а сито.Стрелять по нам никто не собирается. Задняя дверца лимузина бесшумно открывается. Сначала показывается блестящая калоша. Затем вторая. Потом еще две. Следом из лимузина выплывает карабин и фуражка. Между карабином и фуражкой болтается небольшая магнитола из которой слышится рок-н-ролл.— Рок-н-ролл этой ночью… рок-н-ролл этой ночью…. Я думал, будет хорошо, а вышло не очень….— Езжай любезный, — дверца захлопывается и лимузин, оставив на асфальте дымящиеся следы, исчезает в ночи.— Я тоже хочу сутки через трое, — заявляет Баобабова.Калоши старательно обходят ночные лужи. Карабин волочется по асфальту. Фуражка норовит сползти на бок. Приемник рыдает гитарой.— Прекрасная ночь для случайных встреч. Колбаски не хотите?Прямо из воздуха, в районе фуражки появляется кусок краковской колбасы. С одной стороны кусок постоянно уменьшается.— Меченый? — на всякий случай переспрашиваю. Вдруг обычно не вдруг появляется. Желающих работать совместно с отделом «Пи» хоть отбавляй. Но нам всякие не нужны. Мы работаем только с проверенными товарищами.Кусок краковской колбасы исчезает окончательно. Значит мы не обознались.— Какие собаки и без охраны! — театрально вскидывает руки Машка. — Ты бы еще с мотоциклистами охранниками прикатил. Умник, сутки через трое.Эк ее зацепило. Если выживем, обязательно куплю ей фуражку и магнитофон.— Мотоциклистов я специально не стал брать, — обижаются калоши. — Гражданин лейтенант, мы работать собрались, или наблюдать завистливые отношения прапорщиков к заслуженным членам общества?Баобабова щелкает затвором и многозначительно целится в то место, где только что исчез огрызок колбасы.— Ста из ста. В том числе и из табельного оружия.Меченый в долгу не остается. Щелкает невидимыми челюстями:— Сто из ста. В том числе и в бронежилетах.Два профессионала, два зверя стоят друг против друга. Страшным огнем горят глаза у одного. Ужасным блеском сверкают калоши другого. Одно неверное движение и смерть снимет богатую жатву у памятника в центре города.— Девочки и кобельки, прекратите лаяться.Слова помогают мало. Поэтому делю предупредительный выстрел в воздух. Где-то вдалеке звякает милицейская трель, выдает два аккорда и замолкает. Никто не хочет нарушать в такую страшную ночь темного очарования заснувшего города.— Через восемнадцать часов, если захотите, лично перестреляю каждого. С трех шагов с завязанными глазами, до первой крови. А пока, будьте любезны….Прапорщик Баобабова, как существо с более развитым, по мнению некоторых ученых, мозгом, первая укладывает пистолет в кобуру. Меченый примирительно тявкает и на секунду отбегает к гранитному бордюру у памятника. Над задними калошами Меченого хорошо проглядывается фанерная дощечка на веревочке — «Руками и ногами не лапать. Охраняется государством».Вот за что я люблю собачек, так за скромность и неумение гадить где попало, как человек. На месте Меченого любой несознательный гражданин вытащил бы из-под полы банку с черной краской и от всего сердца, размашисто, начертал бы на постаменте, что был он здесь. И число поставил бы. А Меченый все сделал культурно.— Так что, гражданин лейтенант, за дело такое срочное? — калоши дрожат, отряхиваясь.— Необходимо найти человека.— Видать, срочно надо, раз в такую ночь Меченого вспомнили? — хихикают калоши, но тут же становятся серьезными. — Что за индивидуум?— Женщина. Девушка, точнее. Из примет известно только, что длинные ноги, родинка на щеке и холодная.— Извини, гражданин лейтенант. Меченый трупы не ищет. Они, трупы тоесть, пахнут плохо. Да и следов от них мало остается. Разве что червяки белые.— Червяков не будет, — заверяю я. — Девушка только на ощупь холодная. А так все как у нормальных людей.— Она еще с гномами знается, — вставляет Баобабова, ощупывая засохшие царапины на голове.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114