– Могу также сообщить, сэр, – не без злорадства добавил Гризуолд, – что отпечатки не принадлежат и мертвой женщине. Хотя она едва ли могла оставить их в таких местах, но мы, на всякий случай, проверили.
– Итак, – медленно заговорил коммандер Мэттьюз, – насколько я понимаю, перед нами три факта. Первый: отпечатки пальцев на месте преступления не были поддельными – их оставили руки живого человека. Второй: на корабле нет ни зайца, ни кого-либо еще, чьими отпечатками мы бы не располагали. Третий: не было никакого мошенничества и никакой ошибки при взятии или проверке отпечатков – каждый человек на борту оставил свои отпечатки пальцев на соответствующей карточке, и каждую карточку сравнили с фотоснимками оригинальных отпечатков. Это верно?
– Верно, – согласился Латроп.
Капитан выпрямился, снял фуражку, оставившую красноватую полосу на лбу, достал носовой платок, вытер им лоб и провел по черным вьющимся волосам.
– Но, черт возьми, – рявкнул он, – кто-то же оставил эти отпечатки!
– Очевидно, нет.
– Но вы ведь не думаете, что эту женщину убил призрак?
– Не знаю, – пробормотал Латроп.
Коммандер Мэттьюз снова надел фуражку.
– Это дело об убийстве, так что нам приходится быть детективами, – промолвил он. – Забавно. Ну, давайте бросим отпечатки и попытаемся поискать другие улики.
– Прошлой ночью произошла одна странная вещь с этим французом, сэр, – сказал эконом.
Все сразу посмотрели на него.
– С капитаном Бенуа?
– Да, сэр. Мы с Крукшенком приступили к обходу в начале двенадцатого. Как вы помните, нам приказали взять отпечатки у пассажиров, которые еще не спят. Француз занимает каюту Б-71 по правому борту. Заглянув туда, я сразу подумал: «Мы нашли убийцу!» В жизни не видел человека, который выглядел бы более виноватым. Он сидел перед своей койкой, используя ее как стол. На койке лежали четыре или пять печатей и штемпельная подушечка.
– Снова печати! – простонал Латроп.
– Француз отпечатывал свой адрес на больших листах бумаги. По-английски он знает не больше пары слов, а я не говорю по-французски. Правда, Крукшенк уверяет, будто умеет болтать по-французски, но в основном это заключается в фразах вроде «Ah, oui» поэтому я не слишком на него полагался. «Monsieur, nous voulons votre print de pouce», – сказал он, но для француза это, похоже, мало что значило. В ответ тот выпалил фраз пятьдесят, а Крукшенк только твердил: «Ah, oui». Когда француз наконец понял, что мы от него хотим, он начал потеть, теребить усы и выглядел краше в гроб кладут. Но мы настаивали, и он протянул руку, собираясь прижать большой палец к своей штемпельной подушечке, чтобы оставить отпечаток.
Вроде бы не было причин, по которым он не мог воспользоваться своей подушечкой. Чернила есть чернила, как бы на это ни смотреть. Но мы настолько его подозревали, что не позволили ему это. Крукшенк схватил его за запястье и сказал: «Non, non, monsieur, il faut se servir de notre roller». Поэтому мы взяли у него четкие отпечатки с помощью нашего валика. Все это время француз не умолкал, а Крукшенк повторял: «Ah, oui», как заведенный. Когда мы уходили, француз очень странно смотрел на нас – не знаю, как это описать…
– Виновато? – предположил Латроп.
Эконом почесал затылок:
– Н-нет, не сказал бы. Я спросил Крукшенка, что говорил француз, но Крукшенк толком не понял. Мы поспешили к фотографу. «Тедди, – попросил я его, – сделай снимки поскорее, так как, думаю, мы нашли того, кто нам нужен». Но, выходит, чертовы отпечатки не принадлежат Бенуа.
В офисе снова воцарилось тяжелое молчание.
– Это ничем нам не поможет, мистер Гризуолд, – сердито проворчал капитан.
– Знаю, сэр. Но почему вел он себя так странно?
– Возможно, в этом стоит разобраться. Макс, ты вроде бы хорошо говоришь по-французски?
– Сносно.
– Тогда мы поручаем его тебе, – сказал коммандер Мэттьюз. – Больше не было никаких странных инцидентов, мистер Гризуолд?
– Нет, сэр. Все остальные вели себя покорно, как ягнята. – Эконом снова заколебался. – Но, если не возражаете, я хотел бы кое о чем спросить. Что говорят об убийстве? Есть ли какие-нибудь свидетели? Видели что-нибудь стюард или стюардесса?
Коммандер Мэттьюз покачал головой:
– Ничего – по крайней мере, так они заявляют. – Он посмотрел на Латропа. – Но кое-что удалось выяснить. По словам стюардессы, миссис Зия-Бей носила в своей сумке не бутылку чернил, а конверт, набитый письмами или бумагами, – стюардесса говорит, что видела его, когда миссис Зия-Бей одевалась. И среди ее вещей не было бутылки чернил. Стюардесса клянется в этом, так как помогала ей распаковывать чемодан.
– Чернила… – задумчиво промолвил эконом. – Выходит, сэр, убийца специально принес бутылку чернил в ее каюту?
– Похоже на то.
– И подменил ею конверт?
– Очевидно.
– Но почему именно чернилами?
– Лично я хочу только есть, – проворчал Латроп, поправляя галстук и протягивая руку за пиджаком. – Но, если вам нужно мое мнение, все это дело похоже на одну из историй Ника Картера. Сначала кровавые отпечатки большого пальца, а теперь конверт с бумагами. Осталось только найти шприц с неизвестным индейским ядом для стрел… Это кое-что мне напомнило. Лучше бы вы попросили вашего хирурга сделать вскрытие. Да, я знаю, что женщина умерла из-за того, что ей перерезали горло! Но такие факты часто ставят все с ног на голову в суде, если не принять меры предосторожности, о чем я вас предупреждаю, как юрист. Есть у вас еще какая-нибудь информация?
– Да, – отозвался Макс и поведал о приключении с мисс Вэлери Четфорд.
– Ну и ну! – Латроп присвистнул. – Вам везет с женщинами, верно?
– Только не с этой, о чем рад сообщить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53