Из вентиляционного отверстия при необходимости можно было вести прицельный огонь, не хуже чем из амбразуры. Подобраться к гаражу незамеченным было невозможно, вокруг открытое пространство, да и подбираться не имело смысла – как вовнутрь проникнешь? Нет окна, чтобы выбить, а начни высаживать ворота, так на это уйдет несколько минут, успеют взорвать.– Им пообещали что-нибудь?– Да, пообещали предоставить самолет, если выпустят детей.– А они, конечно, сказали, что полетят вместе с детьми?– Верно, – кивнул генерал Глебов.И тут появился полковник ОМОН в бронежилете, в каске с поднятым стеклянным забралом. Полковник был зол, на груди висел автомат, в руке он держал рацию, стоял в каске с поднятым забралом.– Выучили, сволочей! – зло сказал он с легким южным акцентом. – Двух моих ребят положили. Наши в ярости, если дорвутся до них, растерзают на месте.Мне так и сказали – мы до этих мерзавцев доберемся.Если бы не дети, мы бы давно их в порошок стерли.– Если бы не дети… – задумчиво произнес Забродов. – Злость – плохой помощник.К генералу Глебову полковник ОМОН испытывал какое-то уважение, а вот Забродов, спокойно сидевший на корточках с зажженной сигаретой в зубах, вызвал у него приступ ярости.– Ты кто такой?– Илларион Забродов, – не поворачиваясь к полковнику, представился инструктор ГРУ и выпустил легкое облачко дыма.– Какой такой Забродов? – крикнул полковник, отчего акцент стал более явным, и топнул ногой.– Тише, полковник, не горячись, это инструктор, – шепотом сказал генерал Глебов.– Это он выучил убийц?Мещеряков мягко взял милицейского полковника за локоть и, глядя ему в глаза, сказал:– Лучше бы он выучил твоих бойцов, тогда бы мы все не сидели здесь.На другом конце оцепления вдруг ярко вспыхнул свет.– Кто зажег? – спросил Забродов.Мещеряков посмотрел на полковника, тот тут же воспользовался рацией.– Журналисты, мать их!Свет погас. Забродов поднялся и мягко сказал:– Полковник, сходите и договоритесь, чтобы журналисты пока не лезли. Пообещайте, что потом дадите все снять.– Да их на хрен отсюда сейчас выкинут! – рявкнул полковник.– А вот этого делать не надо, – все так же мягко продолжал говорить инструктор ГРУ Илларион Забродов, – иначе они могут и вертолет для съемок нанять, а это нам ни к чему.– Ты уже что-то придумал, Илларион? – безо всякой субординации обратился генерал Глебов к Забродову.– Почти, – тихо прошептал Илларион. – Громкоговоритель, надеюсь, есть?– Полковник, есть громкоговоритель? – обратился к полковнику ОМОН генерал Глебов.– На той стороне, возле машин.– Хорошо, – кивнул Забродов, – минут через десять он мне понадобится.И в это время немного приоткрылась гаражная калитка, послышался крик, нервный и злой:– Эй, не стреляйте, мать вашу…! Ребенку плохо! Я его выпускаю. Но учтите, времени у вас мало.Из двери вытолкнули ребенка. Мальчик шел, волоча за собой ранец за отстегнувшуюся лямку, он шел спотыкаясь, покачиваясь. Сделав шагов семь, застыл на месте, а затем перегнулся пополам, и его начало рвать.Илларион двинулся к ребенку. Его даже не успел остановить никто из оцепления, ведь все следили за воротами. Илларион подошел к мальчику, наклонился, поднял ранец и, даже не глядя на гараж, повел его, спрятал за машину.– Забродов! Капитан Забродов! – послышался крик из гаража. – Вы-то нас знаете, мы шутить не будем.– Знаю, – крикнул Илларион, – я еще с вами поговорю.– Не хрен с нами говорить, пусть самолет готовят.А если самолета не будет, или вы что-нибудь надумаете, мы себя не пожалеем, рванем гараж!Забродов не отвечал. Дверь гаража закрылась. Понемногу парнишка пришел в себя.Илларион присел на корточки:– Тебя как зовут?– Шура, – ответил мальчик.Он был хорошо одет, у него были длинные светлые волосы.– Слушай, Шура, что там в гараже?Мальчик передернул худыми плечами:– Все сидят в автобусе, выходить никому не разрешают, только пописать дали, водили в угол по одному.Гараж они заминировали, – голосом знатока сказал одиннадцатилетний школьник.– Чем заминировали?– У них там гранаты и, как говорили, мины.– Большие круглые?– Да-да, как торт.– Противотанковые, – сказал Забродов.– По моему, противопехотные.– Может быть, молодец. Какое у них оружие, Шура?– Два автомата, рожки связанные.– – А во что они одеты?– В бронежилеты. Гранаты, патроны я сам видел.– Бронежилеты, говоришь?– Да, и целый ящик патронов, ящик такой зеленый…– Молодец.– А еще у одного рука завязана белой тряпкой, ранен он.– У кого? Как зовут, не запомнил?– Почему не запомнил, Андреем зовут. Он вроде как добрый, а второй – злющий, сумасшедший, крыша точно поехала. Меня от запаха бензина тошнит.Там бензина две бочки, а они курят – одну за другой.– Сигарет у них много?– Не знаю, – сказал ребенок, задумался, – из одной пачки оба курят.– Значит, до конца ультиматума, точно, пачку докурят, а потом еще больше обозлятся.– Ваш шофер курил?– Да. Они и забрали его сигареты.– Они пьяные? – спросил Илларион, заглядывая в глаза мальчику.– Немного, но по-моему, больше травой обкуренные.– Ишь ты, разбираешься!– Кино смотрю, в Москве живу все-таки, а не где-нибудь.– А твой отец кто?– В таможне работает, в аэропорту.– Понятно. Серьезный, должно быть, мужчина.– Серьезный, – сказал Шура. – Волнуется.– Думаю, Шура, твой отец там, за оцеплением. – Забродов вышел из-за машины и стал метрах в двадцати напротив гаражных дверей. – Эй, Андрей, ты меня слышишь?В гараже царила тишина. Затем скрежетнула дверь, приоткрывшись совсем на немного.– Слышу, капитан.– Тебя серьезно ранило?– Автомат держать могу.– Это хорошо. А крепко его держишь?– Крепко, капитан.– Руки не дрожат?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16