Это очень важно.– Понимаешь, плохо себя чувствую.– Плюнь на это, забудь. А то можешь почувствовать себя еще хуже.– Хватит подкалывать.– Вечером я к тебе заеду, – сказал Хромов и замолчал, ожидая ответа Зубова.– Хорошо, приезжай. Я буду на даче.– Вот это разговор, – жестко и властно произнес Иван Николаевич Хромов.Зубов положил трубку и посмотрел на золотые кресты соборов. Последние лучи солнца еще играли на позолоте, но небо было уже темное, по нему ползли тучи.– Как я себя плохо чувствую! – сказал Зубов и сделал глоток уже остывшего чая.Он держал тяжелый серебряный подстаканник, смотрел на ломтик лимона и понимал, что если уж Хромов вот так позвонил, значит, действительно произошло что-нибудь серьезное.Федор Иванович выбрался из-за стола, прошелся по кабинету, едва волоча ноги. Ему показалось, что спина болит с удвоенной силой, хотя на самом деле боль была прежней. Настроение резко ухудшилось, и поэтому радикулит казался неизлечимым и смертельно опасным.– О, чертовщина! – Зубов немного потер поясницу, затем попытался нагнуться вперед, но тут же оставил это занятие. – Спокойнее, спокойнее, Федор, – приказал он себе. – Вспомни, что говорил доктор: резкие дви-1жения тебе противопоказаны. Пока не пройдет приступ, и пить не надо. А ты в последние дни грешил этим делом.Он вызвал своего секретаря и распорядился:– Приготовьте машину, я уезжаю. * * * Через десять минут, в теплом плаще, с портфелем в руках, Зубов спустился к «мерседесу». Водитель открыл дверцу и чересчур участливо, даже, может, заискивающе заглянул в лицо Федора Ивановича.– Что, не проходит?– Да ну его, Василий, к черту! Совсем я что-то расхворался.Федор Иванович долго устраивался на сиденье, пока его тело не приняло такое положение, в котором радикулит беспокоил меньше всего.– Поехали, поехали.– А куда едем? – обернувшись, спросил водитель, который по возрасту был, может, не намного моложе Зубова.– За город.– А домой?– Я сейчас позвоню.Зубов тут же взял трубку и набрал номер. Разговор с женой был коротким:– Я еду на дачу. А вот завтра к обеду, может быть, появлюсь дома.Жена хотела что-то сказать, но Зубов ее оборвал:– Чувствую себя нормально. И спина не беспокоит. И, вообще, мне надо побыть одному. Работы выше головы. Целую. До встречи, – он положил трубку и прикрыл глаза.Мягко шурша шинами, черный «мерседес» въехал в ворота, которые тут же закрылись, и подкатил к крыльцу. Водитель вышел, открыл дверцу, помог своему хозяину выбраться.Федор Иванович Зубов, кряхтя и проклиная все на свете, поднялся в дом.Он разделся, поужинал, затем один из его людей натер ему поясницу разрекламированной заграничной мазью. Потом Зубов потеплее оделся и, усевшись в кресло в гостиной, принялся смотреть телевизор. Все, что показывали, он знал. Его заинтересовали лишь репортаж из Чечни и сообщение о визите американских сенаторов.– Ездят, ездят… Не сидится им на месте! – бурчал Зубов, уже не глядя на экран.На низком журнальном столике лежала пачка газет.Он взялся их просматривать, кряхтя и морщась от боли.Затем посмотрел на часы в дальнем углу гостиной. Была половина девятого.– Ну, где же он? Что не едет? – подумал Федор Иванович, И в это время к крыльцу подкатил автомобиль.– Наконец-то, – Зубов поднял голову.Через полминуты охранник доложил:– Федор Иванович, к вам Хромов приехал.– Я знаю.Охранник ничуть не удивился подобному ответу, и уже через минуту Хромов был в гостиной.– Что, телевизор смотришь? Можно подумать, тебе это интересно.– Да вот, понимаешь, Иван Николаевич, не знаю, чем себя занять, и пялюсь в ящик.– Тебе что, в Кремле не надоело на все это смотреть?– Надоело, но не очень, – улыбнулся Зубов и пригладил свои седые волосы.– Выглядишь ты неважно, Федя.– Спина болит.– Да будет тебе. Разговор серьезный, а времени мало.– У тебя для друзей никогда нет времени.– Ладно тебе сочинять, – заулыбался Хромов, и его привлекательное моложавое лицо стало еще более приветливым и открытым.Зубов подумал:«И почему это у самых отъявленных негодяев могут быть такие приветливые и доброжелательные лица?»– А ты хорошо выглядишь, – заметил он, глядя на дорогой модный костюм и роскошный галстук своего гостя.– Стараемся, стараемся. Должность обязывает.– Ну, с чем приехал?– А ты о чем подумал? – задал встречный вопрос Иван Николаевич Хромов, усаживаясь в кресло напротив хозяина.– Я вот подумал, глядя на тебя, и почему это у всех преступников такие располагающие к себе лица?Хромов захохотал.– А как же быть-то по-другому? – сверкая отличными зубами, продолжал смеяться Хромов. – Не будь у них такой внешности, ничего бы не получилось.– Да, у авантюристов приятные лица.– Знаешь, Федор Иванович, о тебе этого не скажешь, – не переставая улыбаться, заметил Хромов.– Я не о себе – я тебя имел в виду.– Ладно, ладно, пойдем, переговорим, чтобы нас никто не слышал.Зубов покосился на дверь, потом повернул голову в противоположную сторону.– А чем тебе не нравится здесь?– Важное дело.– Ох, и мучитель же ты, Иван Николаевич! Из-за тебя одни хлопоты. Сидел бы я сейчас дома, а так пришлось плестись на дачу.– Да ладно. Привезли – и увезут, если, конечно, захочешь. Машина стоит возле дома.– Это да…Зубов тяжело поднялся и шаркающей походкой, не скрывая того, что чувствует себя плохо, направился к кабинету, который скорее походил на библиотеку. От пола до потолка все стены были уставлены книжными шкафами. За стеклами поблескивали корешки книг.– Усаживайся, где тебе удобнее, – кивнул гостю Федор Иванович.В кабинете у самого окна стояли стол, диван и два кресла. Хромов расположился на диване, закинул ногу на ногу, затем, спохватившись, расстегнул пиджак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15