Зато объем – два с половиной литра. Это ж ракета!»Паша Иваницкий был человеком недалеким и простым до изумления, но при этом не злым и очень дружелюбным. Этим он иногда напоминал Сергею Дмитриевичу большого дворового пса – бестолкового, но добродушного и веселого. Целый день счастливый обладатель «мазды» катал по району соседей и даже соседских ребятишек. Желающих прокатиться было мало – личный автомобиль давно перестал быть вызывающей трепетную зависть диковинкой, особенно в Москве, но отбояриться от Паши было не так-то просто. Дольше всех с ним ездила, конечно же, Вероника Ивановна с тринадцатого: пользуясь случаем, она исколесила весь район, ища приемный пункт, где можно было сдать три бутылки с винтовыми пробками, которые предприимчивая карга не могла превратить в наличные вот уже третий месяц. Паша не спорил: он наслаждался процессом. Бутылки они так и не сдали, и переполненный счастьем Иваницкий заплатил старухе за три бутылки из собственного кармана. Вероника Ивановна деньги взяла, но бутылки выбросить отказалась категорически.«Еще чего, – сказала старая кошелка, прижимая драгоценную стеклотару к груди, – стану я деньгами швыряться. Я брошу, а какой-нибудь алкаш подберет и на мои денежки налижется…» Алкаши были больной темой Вероники Ивановны, поскольку сама она, овдовев, частенько находила утешение на дне.Все эти подробности Паша Иваницкий поведал Сергею Дмитриевичу вечером, сидя за столом на кухне у Шинкаревых. Он пришел с бутылкой, будучи уже основательно навеселе, и заявил, что «это дело надобно обмыть». Сергей Дмитриевич, которому до сих пор было неловко за свое дневное высказывание по поводу цвета, встретил гостя радушно и даже нарушил табу, слегка пригубив водочки. Они просидели допоздна втроем – Ольга Иваницкая, в отличие от мужа, осталась верна избранной профессии и сейчас крутила баранку во вторую смену. Они обсудили множество интересных тем, много смеялись и даже чуть-чуть попели – вечер удался на славу, и, провожая Пашу до дверей, Сергей Дмитриевич поймал себя на том, что улыбается. Ему уже давно не бывало так хорошо и уютно, и он подумал, что для счастья человеку, в сущности, нужно очень мало. Он даже забыл принять на ночь свою валерьянку, к которой в последнее время пристрастился, как запойный кот, и уснул каменным сном. Без сновидений.Утром Алла Петровна растолкала супруга с большим трудом, что было неудивительно: организм Сергея Дмитриевича после тридцати пяти лет начал капризничать и упорно настаивал на восьмичасовом отдыхе, а благодаря Иваницкому улеглись они далеко за полночь. С кряхтением выбравшись из постели, Шинкарев обратил внимание на то, что балконная дверь, которая всю последнюю неделю простояла открытой настежь, плотно закрыта.– Ты чего это, мать? – спросил он у Аллы Петровны. – Дышать же нечем, жарища…– Гарью воняет, – ответила жена. – Видно, где-то поблизости что-то сгорело.– Интересное кино, – сказал Сергей Дмитриевич и вышел на лоджию.Повинуясь безотчетному импульсу, он сразу же посмотрел вниз, но, как ни таращился, так и не смог разглядеть на стоянке перед домом неприлично-розовую крышу «мазды». Зато в глаза сразу же бросилось огромное горелое пятно на асфальте, от которого все еще валил жидкий сероватый дым, а в центре этого пятна – груда покореженного, черно-серого от жара и копоти железа.– Ешкин башмак, – сказал он. – Мать! Иди скорей сюда! Похоже, Иваницкого машина сгорела!Алла Петровна выскочила в лоджию и, придерживая на груди халат, тоже посмотрела вниз.– Слушай, а ведь похоже, что так, – сказала она. – То-то же я смотрю, что бензином аж на двенадцатом этаже воняет… Чувствуешь?– Ага, – согласился Сергей Дмитриевич, – бензинчиком тянет. Вот скоты! Дохвастался, дурень…Он потер ладонью шершавую от проступившей за ночь щетины щеку и испуганно замер: запах бензина резко усилился, стоило поднести руку к лицу. Пугливо покосившись на Аллу Петровну, которая все еще смотрела вниз, перегнувшись через перила, он понюхал пальцы. Тошнотворная бензиновая вонь ударила в голову, как наркоз, Сергей Дмитриевич покачнулся, но сразу же взял себя в руки и спрятал ладони за спину.– Да, – каким-то не своим, фальшивым голосом сказал он, – не повезло Паше. А как там наш завтрак?– Завтрак на столе, – ответила Алла Петровна и обернулась. Глаза ее лишь на мгновение задержались на лице мужа, но Сергею Дмитриевичу стоило огромных усилий выдержать этот мимолетный взгляд: ему вдруг показалось, что жена видит его насквозь.В тот день, возвращаясь с работы, он сделал то, на что никак не мог отважиться весь последний месяц: отправился к знахарю. По работе Сергей Дмитриевич много общался с самыми разными людьми: он был мастером ремонтно-строительного цеха на одном из московских заводов и за день успевал переговорить с массой народа – от вечно пьяных бетонщиков до директора предприятия. О знахаре поведала бригадир штукатуров Нина Алексеевна, женщина тяжеловесная и очень основательная во всех отношениях. У нее были какие-то проблемы с ногами, в суть которых Сергей Дмитриевич вникать не стал, и она долго мыкалась, меняя врачей и лекарства, пока не набрела на этого самого знахаря, который, по ее словам, исцелил хворь за три сеанса.Сергей Дмитриевич, едва услышав этот рассказ, выведал адрес, сославшись на какую-то несуществующую болячку, которая якобы донимала его тещу. Нина Алексеевна, не ломаясь, продиктовала адресок и от себя добавила, что знахарь творит чудеса и видит людей насквозь и еще на три метра вглубь.Шинкарев с трудом дождался конца рабочего дня и, выйдя из стеклянного аквариума главной проходной, смешался с толпой на троллейбусной остановке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16