Дежурная разрешила включить телевизор при условии, что громкость будет на нуле.
— Надоел мне этот ящик, — отмахнулся Глеб. — Лучше просто посидеть.
Поговорили о том о сем. Женщина, конечно же, не смогла удержаться от рассказа об иностранце, выловленном из моря несколько дней назад.
— Бедняжечка. Захлебнулся, видать, в бурю.
Клюге прибыл в город под видом фотокорреспондента берлинской газеты. Особо не привередничал, не жаловался на плохой сервис и вообще не доставлял никаких хлопот за все пять дней своего пребывания в гостинице.
— Меня уже тягали на допросы. Якие гости бывали, чоловики чи бабы? Пили чи нет, много чи мало?
Гостей дежурная не видела, шума не слышала. А бутылки собирают уборщицы, это одна из статей их дохода, и никто в гостинице не требует у них отчета по стеклотаре.
— Заплатить хоть заплатил? — спросил Сиверов, как спрашивают ради поддержания разговора.
— За номер у нас, як везде, гроши вперед берут, иначе в трубу вылетишь. Междугородных разговоров не было.
Глеб поторчал еще на диване с полчаса, послушал другие городские сплетни. Потом отправился в ночной бар. При любой курортной гостинице ошивается стабильный контингент проституток. Наверняка хоть одна пыталась навязать иностранцу свои услуги. Еще один шанс узнать подробности. Через день-другой будет поздно — история потеряет актуальность, ее заслонят другие, посвежее.
Проституток в баре хватало, в том числе свободных. В фософоресцирующе-желтом свете их лица выглядели жутковатыми. Сиверов не торопил события, взял холодной водки с нарезанным на дольки грейпфрутом, устроился в дальнем углу. Скоро выяснилось, что у проституток здесь своя очередь, как у таксистов на стоянке. Все расписано во избежание конфликтов.
К новенькому деловито подсела толстуха в ажурных чулках и красном шелковом платье.
— Как насчет женской ласки? Есть настроение? — спросила она низким, с хрипотцой голосом, без малейшей попытки придать ему игривую интонацию.
— Хочешь, имя угадаю? Тамара?
— Да слышал, небось.
— Ничего подобного. У красивой женщины всегда красивое имя. Выражение толстухиного лица слегка смягчилось.
— С красивой женщиной ведут себя соответственно.
— Без вопросов. Что будешь пить?
— Водку, только без грейпфрута. Такую дрянь даже под сорок градусов не проглотишь.
— Нормальный фрукт, не хуже любого другого.
— Оторвемся куда-нибудь или здесь еще посидим? — спросила Тамара, отхлебнув зараз почти половину из двухсот граммов в бокале.
— Побудь со мной, составь компанию. Сколько у тебя такса за час?
— За компанию? — с сомнением взглянула толстуха. — Тридцатник.
Сиверову не жалко было денег. Но, переплачивая, человек выставляет себя лохом. А с лохами и разговор будет соответствующий.
— Двадцать в самый раз, — он протянул ей долларовую купюру.
— С хорошим человеком можно и за двадцать посидеть.
Тамара решила честно отработать деньги. За первые полчаса пересказала кучу анекдотов и местных баек. Если б Сиверов действительно решил скоротать время в баре, лучшей напарницы ему бы не найти.
Через полчаса она вспомнила про Ганса — так она называла немецкого «корреспондента».
— Бедный мужик. Такой красавец был — все наши девочки на него заглядывались. И вдруг такое…
Переход от веселых анекдотов к ужасу получился, пожалуй, резковатым, но Сиверов промолчал.
— Нельзя здесь иностранцу одному болтаться, без группы, — заметила Тамара. — Кусок слишком лакомый. Каждый подозревает в нем богатенького Буратино.
— Слышал я, — равнодушно бросил Сиверов. — Разве он не утонул?
— Может, сам, может, помогли добрые люди. Вещей в номере не нашли — шаром покати! А сумка при нем была точно.
Дежурная по этажу умолчала насчет этого обстоятельства. Сиверову хотелось расспросить подробнее, но он не спешил проявлять инициативу.
— Я, по сути, тоже иностранец.
— Речь не про штамп в паспорте, я имею в виду буржуев. А ты свой… Весь из себя задумчивый, весь из себя неласковый. Забуримся в номере? За те же бабки. Нет? Тогда я удалюсь ненадолго по маленькому. Не скучай.
При знакомстве она казалась трезвой. Но теперь не сразу вписалась в проем и чуть не выронила сумочку. Суммарная доза выпитого за вечер уже достигла приличного уровня.
Едва Сиверов остался один за столиком, как к нему нагнулся крепкий парень с глазами навыкате.
— Дело есть. Я из гостиничной службы безопасности. Пройдемте, пожалуйста, в коридор.
Глеб мог бы отказаться, но прямых контактов он никогда не избегал, они здорово экономили время. Коридор был пуст, если не считать еще одной крепкой фигуры.
— Слышишь, друг. С тебя еще причитается.
— Серьезно?
— Да. Поговорить у нас здесь стоит дороже, чем переспать. Во-первых, ты наносишь даме моральный ущерб. Во-вторых, напрягаешь ее сверх меры.
Штатный сотрудник ФСБ попробовал бы сговориться, заплатил бы, если б не было выхода. Но человек по прозвищу Слепой не числился в штате ни одной конторы, и руки у него были развязаны.
— Тогда уж пускай обслужит по полной программе, — сказал он.
— Без вопросов. Пошли, в номере рассчитаешься.
ГЛАВА 3
Хорунжий Лаврухин быстро поскакал в сторону от лагеря — к темному каменному строению с остроконечным куполом. В свои двадцать с небольшим он сохранил любопытство ребенка. Впервые попав в чужую страну, он всем здесь интересовался, даже камнями, валявшимися под ногами. Строение оказалось древней церквушкой — она единственная уцелела среди мшистых развалин монастыря.
Лаврухин уже привык, что здесь, в восточных вилайетах Османской империи, все мало-мальски старинное несло изображение не полумесяца, а креста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13