– Я не против того, чтобы Россия принимала участие в ядерных проектах, но только не возводя ядерные электростанции. Станции буду продавать я, а они со своими незаселенными просторами и непомерными амбициями должны превратиться в большой могильник для наших радиоактивных отходов. Каждый должен заниматься своим делом. Международное разделение труда, кажется, так это называется.– Мысль абсолютно правильная, – согласился собеседник, – но вся проблема в том, что их станции намного дешевле наших. И боюсь, их тридцать процентов скоро смогут превратиться в сорок.Злая улыбка сделалась чуть шире:– Но их станции куда менее надежны.– К сожалению, не настолько, чтобы это решило исход переговоров. Да и честно говоря, вы и без меня знаете, их реакторы достаточно надежны. Чернобыль сильно подорвал их позиции на рынке, но о нем постепенно забывают, вряд ли в ближайшее время нам сильно повезет и произойдет еще одна авария на их территории.– Я в вас не ошибся, ход ваших мыслей абсолютно верный… Короткая у покупателей память, – он отщелкнул замочки на металлическом кейсе-атташе, но крышку поднимать не спешил. – Они быстро забыли о Чернобыле. А между прочим, та авария позволила нам заключить свыше двадцати контрактов, на которые раньше рассчитывали русские.– Десять лет прошло, страх миновал, и вот теперь, наконец, вновь главным критерием становится дешевизна оборудования.– Дешево! Дешево! – с издевкой проговорил пожилой мужчина. – Но никто даже задешево не станет покупать себе смерть.Глаза собеседника зажглись огнем азарта.– Я, кажется, начинаю понимать, что вы сейчас предложите мне.– Я не предложу, я прикажу, – усмехнулся мужчина, глядя на свое искаженное отражение в отполированной крышке кейса, – Если на одной из станций, построенных по русскому проекту, произойдет крупная авария, больше никто не захочет их покупать. Одна авария, в Чернобыле, еще может представляться случайной, но две крупных аварии – катастрофы – это уже тенденция. И у них останется только две возможности участвовать в ядерных проектах – добывать уран и захоранивать наши отходы на своей территории.– И вы, и я – специалисты, – осторожно, уже предвидя ответ, возразил собеседник, – и прекрасно знаете, ждать, пока авария произойдет сама по себе, нереально. Пройдет лет десять, двадцать, тридцать… Она может и вообще не случиться.– Нет, она произойдет, – прозвучал в густеющих сумерках зловещий голос.– Вы уверены?На какое-то время повисло молчание, нарушаемое только шумом большого города.– Вы и организуете эту аварию, – пауза наконец-то была прервана.– Я?– Именно вы.– Но это же…– Это бизнес, и только… Миллиарды долларов, из которых несколько миллионов станут вашими.– Я плохо представляю себе, как это можно устроить.– Главное для меня знать: вы против моей идеи или готовы участвовать в ее осуществлении?На этот раз не последовало даже короткой паузы.– Согласен.И только после этого слова, будто после пароля, крышка атташекейса поднялась. Пожилой мужчина огляделся. Вокруг никого, лишь несколько человек из его собственной охраны находились где-то в глубине парка, но и они не могли слышать ни звука из тихого разговора.– Я прекрасно знаю обстановку в России, на Украине, в Беларуси. Там сейчас можно купить любой государственный секрет, любую технологическую разработку, любое самое секретное готовое изделие.Собеседник кивнул:– Если иметь деньги, то купишь все, включая власть, Причем значительно дешевле, чем у нас.И вновь зазвучал бесстрастный, чуть с хрипотцой, не терпящий возражений голос:– Но нашему объединению компаний ни при каких; условиях нельзя рисковать репутацией. Наши руки должны оставаться чистыми. Производить аварии изнутри, подкупив кого-нибудь из персонала, слишком рискованно, весьма вероятна утечка информации. Да и эффект мал – самоубийцу не купишь. А мне нужна глобальная катастрофа, о которой будут помнить лет десять, не меньше. Авария должна случиться только снаружи – локальный ядерный взрыв, произведенный под стенами станции. А потом, сколько бы ни звучало оправданий конструкторов, правительства, никто не сможет доказать обывателям, взорвалась ли сама станция или произошел взрыв ядерного заряда. Чем больше правды говорит кремлевское правительство, тем меньше народ ему верит.Молодой мужчина слушал не перебивая, лишь только морщил лоб. Пока затея казалась ему трудно осуществимой, почти нереальной. Но вот в руках его собеседника появились карты, схемы.– Вы когда-нибудь слышали о ядерных фугасах?– Страшное оружие. Кажется, во времена Советского Союза в каждом крупном городе существовали шахты, куда устанавливались ядерные заряды. И в случае занятия города противником они дистанционным управлением должны были быть приведены в действие.– Именно так. Теперь все ядерные фугасы – а большинство из них находилось в Беларуси и на Украине – принадлежат России, но еще не вывезены оттуда.Семьдесят процентов из них находятся на одной из военных баз неподалеку от Чернобыля, – палец с отполированным ногтем указал точку на карте. – Из-за того, что у НАТО на вооружении ядерных фугасов не существовало, они и не попали под договор о сокращении ядерных вооружений. Согласитесь, довольно парадоксально: атомное оружие, которое предполагалось использовать исключительно на собственной территории. Но не в этом дело. Из-за сегодняшней неразберихи за сохранностью фугасов контроль минимальный. Я сумел-таки достать у наших спецслужб секретные досье на офицеров российской армии, имеющих к ним сейчас доступ, – на крышку кейса легла фотография человека в форме советского полковника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16