– С кем хоть тебе встретиться надо?– Да так, с одним человеком, он мне работу предлагает, – Евгений Ильич тяжело вздохнул.– Работу предлагает? Что ж ты сразу не сказал.Теперь понятно, почему ты такой! Помню, как ты мучился, когда тебе предложили пойти в аналитический центр… Какую хоть работу?– Хорошую, – буркнул Евгений Ильич.– Что значит хорошую?– Платить будут много.– А перспективы?– Ты о чем, Зина? Какие перспективы?– Ну, звезда генеральская светит или нет?– Может, и светит, а может, и нет. Тебе что, моих трех мало?– Мало! – улыбнулась жена. – Три звезды хорошо, да только одна большая лучше.– Я все думаю, как бы этих трех не лишиться, а ты о генеральской мечтаешь.– Конечно, мечтаю! Будешь, как мой отец, генералом. Генерал – это, доложу тебе, не полковник.– У меня и так должность хорошая.– Должность должностью, а звание званием.В чем-чем, а в званиях и должностях жена Самохвалова разбиралась отлично. Ее отец и дед были потомственными офицерами органов безопасности. Дед работал еще в НКВД, а отец начал карьеру сразу после войны и очень быстро дослужился до генерала КГБ. Был он персоной весьма важной и занимал на Лубянке просторный кабинет с дубовыми панелями, с огромными напольными курантами, дорогим ковром и неизменным портретом Феликса Эдмундовича Дзержинского. Не с обычной фотографией знаменитого чекиста, а с настоящим портретом, написанным маслом маститым художником. Правда, не с натуры.За отцом, сколько себя помнила Зинаида, всегда приезжала машина. Прошло уже пять лет, как генерал умер и был похоронен на Ваганьковском кладбище, причем без подобающих званию и должности торжеств, поскольку эра некогда всемогущего КГБ кончилась. Но зятю тесть успел немного помочь, и до майора Евгений Ильич Самохвалов дослужился довольно-таки быстро, неизменно получая очередные звания с опережением.Но надо отдать должное и самому Евгению Ильичу. Офицером он был толковым и, скорее всего, без помощи всемогущего тестя сделал бы такую же карьеру.– Какая хоть работа? – уже вымыв чашки, спросила жена, пытаясь заглянуть мужу в глаза.– Работа.., как работа.– Надеюсь, в органах, а не начальником охраны в каком-нибудь коммерческом банке?– В органах.– Тогда решайся. Или работа тяжелая?– Любая работа тяжелая.– А почему ты мне раньше не сказал, ведь можно было встретиться с друзьями отца, посоветоваться с ними?– Ни с кем я не хочу советоваться, решение тут нужно принять самостоятельно.– Решение – да. Но если кто-то поможет, что в этом плохого.– Никогда не надо перекладывать на других то, что можешь сделать сам.– Когда ты должен дать ответ?– Еще вчера.Евгений Ильич тщетно пытался найти взглядом сигареты.– Хочешь закурить? спросила жена.– Хочу.Она вытащила из шкафчика хрустальную пепельницу, поставила перед мужем, рядом положила пачку сигарет, затем подала коробок спичек.– Я их специально спрятала, чтобы у тебя соблазна не было.– Ну, спасибо за заботу.Евгений Ильич закурил, и Зинаида заметила, как предательски подрагивает спичка в его пальцах. Дрожь в руках всегда являлась сигналом того, что муж не может найти решение в каком-то важном вопросе.– Ты расскажешь, что за работа?– Тебя это, по большому счету, не касается. Извини, Зина.– Как это не касается? Жена я тебе или кто?Вроде, не девка уличная? Я тебе дочь вырастила, можно сказать, жизнь на тебя положила.– Да, виноват. Времени на семью мне всегда не хватало, служба, ты же понимаешь.– – Я уже устала это слушать. Был бы ты генералом, вышел бы на пенсию. А это и деньги совсем другие, и положение в обществе другое.– Что я, не понимаю?! Не трави душу.– В общем, решайся. Я чувствую, тебе предложили что-то хорошее, а ты, как тюфяк, не можешь сделать шаг, причем шаг к светлому будущему. Что, так и хочешь прозябать в старой квартире и ездить на отцовскую дачу?– Меня это пока устраивает.– Что значит, устраивает? Тебя устраивает, так меня не устраивает. И о дочери, кстати, подумать надо, ей скоро замуж, а ты…– Хватит! Я еще не старик, – ударил кулаком по столу Евгений Ильич.Подобного жена не ожидала, она сразу притихла и даже голову втянула в плечи, засуетилась, принялась протирать чашки и аккуратно расставлять их на полке в шкафчике.– Короче, я еду, все!– Когда вернешься? – уже совсем другим тоном, смирившись, спросила жена.– Завтра к вечеру.– А если машина не заведется?– Заведется, я аккумулятор поменял.– Но на улице, между прочим, мороз. И машину мы тоже могли бы новую купить.– Купим, купим, – сказал Евгений Ильич, выбираясь из-за стола.Он быстро собрался. Еда в дорогу уже была приготовлена, Зинаида упаковала ее в большой целлофановый пакет и подала мужу:– Вот, в сумку брось.– Заодно хоть дом протоплю, а то отсыреет.– Отсыреет…Отцовская дача, как называла ее Зинаида, представляла собой небольшой двухэтажный домик. Первый этаж был сложен из красного кирпича, а второй – целиком деревянный – был бревенчатый.Домик этот, расположенный в хорошем месте на берегу реки, рядом с озером, в пятидесяти километрах от Москвы, принадлежал отцу Зинаиды, принадлежал до тех пор, пока генерал не умер. А затем дом по наследству перешел к дочери. Правда, в последние десять лет старый генерал туда не ездил, у него постоянно болела спина, а два инсульта сделали его почти инвалидом, и на даче он не появлялся, предоставив ее в распоряжение дочери и зятя.Тепло одевшись, Евгений Ильич подошел к жене и поцеловал ее, чего не делал почти никогда или делал крайне редко. От подобного внимания Зинаида чуть было не прослезилась.– Ладно, ладно, поезжай, Женя. Только поосторожнее там, смотри, не простудись. У тебя ведь как сквознячок какой, или ноги промочишь, тут же и насморк, и кашель…– Хватит, знаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15