CCCXII

Лошади мои пристали, сбруя покрылась пеною, пар стлался над ними, как туман. Суруджи, также усталый, тщетно оббивал волосяной конец арапника и кричал: хи-мэ! мурилэ! пошла! дохлятина! (молд.)

Таким образом тянулся я по улице-маре, через поду Могушой мост Могушой (молд.).

.
Вправо и влево бросались мне в глаза то бакалеи с широкими окончинами, то кафенэ, в которых сквозь двери и стеклянные простенки видны были прямо: черный очаг, уставленный различной величины кофейниками; посредине: жаровня; по сторонам: диваны; на диванах, в чалмах, кушмах и фесях, в фермелэ кацавейка, одежда без рукавов (молд.).

и в мейтанах, усатые гости. Молча играют они в куонхину, в трик-трак Куонхина, трик-трак – настольные игры.

и, глотая кофе, обдают себя табашным дымом. Почти из каждого окна знаменитой улицы выглядывало женское лицо и провожало Странника любопытными взорами с мыслию: москаль! Я тешился, замечая различие этих выставлявшихся не на показ головок. То в шляпке с цветами – я видел только глаза; то в платке, опутывающем черную косу – свежесть и здоровье; то в мушках, осыпанных жемчугом и обложенных золотым кованым плетешком – протяжное слово: wus? что? (немец.).

; то в белом или красном фесике – следы утомления; то в огромных накладных буклях – Пентефриеву жену, когда она смотрит на Иосифа Имеется в виду библейский рассказ об Иосифе, одиннадцатом сыне Иакова. Он был продан братьями проезжим купцам, а те продали его египетскому вельможе Потифару (Пентефрию). Красота юноши привлекла жену вельможи. Оставшись наедине с рабом, она схватила его за одежду и сказала: «Ложись со мной». Иосиф бежал от жены Потифара, оставив в ее руках свою одежду.

; то под прозрачным покрывалом – ложную стыдливость; то с приглаженными и заплетенными в косу волосами – смиренное бездушие; то с всклокоченными кудрями – загоревшее чадо табора.
Но вот наружность улицы постепенно лучше и лучше. При повороте влево, от сгоревшего дворца господарского, встречаются совсем другие предметы.
Расцвеченные венские коляски снуют взад и вперед. Купоны и куконицы, разряженные в атлас, в мусселин, в органди, в гроденапль, в gros-de berlin, в gros-de-tour, в satin-turc, в gros d'orient, в satin de la reine, в batiste d'йcosse сорта материй (франц.).

, в тюль, в кисею, в креп, в газ, в перкаль, в кашемир… в блондах, в кружевах, в шалях, в платках, в пелеринах, в шемизетках, в канзу, в шарфах, в корсажах, в вуалях, в колеретках, а la vierge, а la gardiniиre, а l'anglaise по-девичьи, как у цветочницы, по-английски (франц.).

, в перьях а I'Inca как у инки (франц.)

, в платьях с рукавами в виде берета, в виде cфtesdemelon, oreilles d'йlйphant боков дыни, ушей слона (франц.).

… Устал!… словом сказать, во всех изменениях орнитологии, по системе венской, парижской и лондонской, купоны и кукопщы куда-то торопятся. Беззаботные, самодовольные лица с пылкими очами, с природным и китайским румянцем, с собственною и свинцового белизною сыплют взоры вправо и влево. Я еду.


CСCXIII

Для прохожих мало места на улицах, покрытых деревянного мостовой. Только простому народу и иноземцу не стыдно идти пешком.


CCCXIV

Qui prouve trop ne prouve rien. Кто слишком много доказывает, тот никого не убеждает. (Аксиома) (франц.).


(Axiome)


Но вот направо и налево – лавки и магазины, наполненные изделиями Турции и Австрии. Штемпели Вены и Лейпцига, Стамбула, Измира ручаются за дешевизну и доброту.
Не довольствуясь тем, что необходимость и желание перевести деньги наполняют лавки и магазины покупщиками, сидельцы ловят вас на улице, уговаривают, влекут насильно в лавку, соблазняют дешевизной, уступкой, и, прежде нежели вы решились купить то, на что взглянули, товар уже отмеряв, взвешен, отрезан, завернут и всунут вам в руки; – что же остается вам делать? – платить.
После этого верьте вышеозначенной аксиоме! Кто больше жида уверяет, что товар его ganz fain самый лучший (идиш).

?А вы принимаете все за чистые деньги.
К проезжающим мимо лавок – то же жестокое внимание, то же насильственное угождение.
Не успели еще усталые лошади мои сделать нескольких шагов между длинными строями лавок, и уже потомки Израиля обсыпали мою бричку и набросали в нее всего, что по догадливости своей они считали нужным мне продать. Что было мне делать? Лошади мои, как будто подкупленные жидами, стали, и я должен был выслушать цену товаров: – Батист, батист! – кричал рыжий еврей, – ganz gut. fain! самый хороший, лучший! (идиш).

, восемь червонцев за штуку! – Голландское полотно! – кричал другой, с витыми пейсами, – дch! fьnf Dukaten Stuck эх, пять дукатов за кусок! (идиш).

! Сукно Sedan, пятнадцать левов локоть. Шаль! бур-де-суа! четыре червонца! кэртс ди вист ку карикатурь визитные карточки с карикатурами! (молд.)

! опту-спре-зечи лей! кумпара, кумпара, боер восемнадцать лей! купи купи, господин! (молд.).

! Kausen Sie, kausen Sie, mein lieber Herr Купите, купите, дорогой господин! (идиш).

!
– Сараку-ди-мини Бедный я! (молд.).

!


CCCXV

На улице-маре, против дома Пашкана, в котором жил главнокомандующий, была отведена мне квартира. После восьмимесячной кочевой жизни в пустынях булгарских широкие диваны бояра Ионы Некульчи-Муто показались мне нежнее дружеских объятий. В одно мгновение я успел на каждом из них присесть, прилечь, свернуть под себя ноги а la turc по-турецки (франц.).

, развернуть, протянуться и быть во всех положениях лени, неги и спокойствия.
Бот и чемодан мой! и он порадуется спокойствию, и ему протерли бока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65