– Но разве это что-то меняет, если мы платим за ужин?
– Тут особая плата, – нахмурился юный император. – Там у входа прибита бронзовая доска, и на ней надпись. Ты прочёл?
Седовласый отрицательно покачал головой.
– Коли не прочёл – так прочти, – приказал Август, против обыкновения злясь.
И его гнев был отнюдь не напускной. Гепом с Удивлением глянул на повелителя – прежде Постум Развлекался без злости, заставляя людей подыгрывать себе. Сейчас же было видно, что он едва сдерживается. И гений помойки не мог понять причину его раздражения. Ну зашли два старикана на огонёк. Старики вообще мало понимают в современной жизни. Надо выпроводить их, чтоб не мешали, и продолжать веселиться. А глумиться над стариками – последнее дело. Но, видимо, Август считал иначе.
Вместо седовласого к двери подошёл его приятель и прочёл надпись на доске.
Надпись гласила: «Тот, кто пожелает отобедать в „Медведе“ и кому Август это позволит, станет добровольным рабом императора сроком на один месяц. Рабом в полном смысле этого слова. За неповиновение Август может высечь, может заковать в железо или подвергнуть каким-либо другим телесным наказаниям. Может заставить таскать носилки или бегать с факелом перед его колесницей. Может все. Как с рабом».
– Сказано, по-моему, ясно, – сказал Постум. – Так что, пока вы оба не передумали, проваливайте отсюда. – Он сделал паузу и добавил очень тихо: – Я прошу вас уйти.
Император просит! Занятно. Не ко многим он обращался с подобными словами. Но эти двое были на редкость упрямы.
– Мы не уйдём, – сказал седой. – Отужинаем здесь. И если тебе так нужны рабы, Август, мы станем твоими рабами.
Он говорил об этом без вызова, так, как будто речь шла о найме на работу. Его странный металлический голос придавал ещё больше равнодушия словам.
– Да не нужны мне рабы! – закричал Постум, уже не пытаясь совладать со своим гневом. – К тому же такие старые. Что мне с вами делать? Вы даже и носилки мои не поднимете. Так что убирайтесь, и поскорее! Вы мне надоели!
Но седой не сдвинулся с места, а его напарник вернулся к столу и сел рядом со своим товарищем.
– Выкинуть их отсюда, Август? – предложил Крот.
– Выкинь, – кивнул Постум, – только не калечь.
Крот понимающе хмыкнул и шагнул к странной парочке. Он уже подался вперёд, чтобы ухватить седовласого за ворот туники, но почему-то не успел – вместо этого Крот дрыгнул в воздухе ногами и грохнулся об пол. А черноволосый уселся на него сверху, выламывая руку. Крот хрипел, пытаясь вывернуться, но у него ничего не получалось.
Постум вскочил.
– Бабий! – крикнул он хозяину таверны. – Поставь этим двоим парням по бокалу вина, пусть пьют, и после этого они – мои рабы, раз уж так этого хотят. И отпусти моего человека, – обратился Август к незнакомцу.
Черноволосый выпустил свою жертву и отступил. При этом он весь собрался в комок, готовый вновь отразить нападение. А его старший товарищ даже не двинулся с места. Крот вскочил и хотел продолжить потасовку, но Постум прикрикнул на телохранителя, и тот отступил, недовольно ворча, как ворчит побитый пёс.
Оба странных гостя выпили молча по чаше разбавленного вина.
– А теперь все отправляемся в гости к Авреолу! – крикнул Постум. – И вы двое – тоже. Девочки остаются.
– Так несправедливо! – завопили «кобылки». – Как же без нас!
– У сенатора собирается мужская компания. Встретимся в алеаториуме. – Постум первым вышел из таверны. Разношёрстная свита последовала за Августом. Двое новичков шли последними.
– Глянь-ка, этот тип ещё и хромает! – воскликнул Кумий, кивая на седого. – Носилыцик-то из него впрямь никудышный.
Постум сделал вид, что не слышал возгласа поэта.
– Как мне вас звать, ребята? – спросил император своих «рабов». – У вас есть имена? А впрочем, не надо отвечать. Я придумаю вам обоим клички, как и положено рабам. Ты будешь Меченый, – нарёк Постум человека со шрамом. – А ты… – Он на мгновение задумался, глядя на седого. – Тебя можно было бы называть Хромой. Или Безногий. – При этих словах седовласый передёрнулся. – Но это слишком грубо. А я воспитан поэтом и терпеть не могу грубости. Пожалуй, я буду звать тебя Философом. Ты похож на философа – хочешь неведомо чего и наверняка большой зануда. Садись подле меня, – Постум хлопнул ладонью по обитому пурпуром сиденью авто. – Спорим, прежде тебе не доводилось сидеть на пурпуре. По дороге ты мне процитируешь что-нибудь душеспасительное, чтобы мы могли посмеяться и не было так скучно.
Философ уселся рядом с императором. Его спутник занял место на переднем сиденье «триремы». Открытое авто Августа медленно покатило по улице.

III

Авреол только-только приступил к жаркому, когда шумная компания ввалилась к нему в триклиний. Постум – впереди. За ним – его всегдашние товарищи по пьянкам и дебошам: Крот, Гепом и Кумий. А позади ещё двое – почти что старики, один ровесник Авреола, другой постарше. Но Авреол рядом с ними выглядел упитанным и моложавым. Бывший гладиатор растолстел, и в этой приятной сдобной полноте сделался незаметным его главный недостаток – слишком длинная шея, за которую на арене ему дали прозвище «Цыпа». Розовый, как поросёнок, в нарядной трикотажной тунике Авреол возлежал рядом с молодой блондинкой. Матрона – точь-в-точь спелый ароматный фруктик – так и хотелось куснуть за румяную щёчку. Только глаза у неё были маленькие, светло-серые, как у откормленной свинки. Придать взгляду выразительность не смогли даже наклеенные ресницы.
Авреол при виде императора спешно вскочил и буквально столкнул на пол своего гостя-толстяка, возлежащего на консульском месте Первое место за вторым столом считалось самым почётным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19