Никто и пикнуть не успел, как газета со всего маху опустилась однокласснице на голову… та упала, уткнулась лицом в открытый учебник… а отвергнутый влюбленный выбежал вон. На миг все остолбенели. Первыми девчонки опомнились, завизжали; учительница за сердце схватилась, увидев, как вокруг Юлиной головы расплывается густая кровь… вызвали «Скорую», милицию. Юлю увезли в больницу, сделали операцию, - только это не помогло. К вечеру того же дня она скончалась, не приходя в сознание.
- Разве газетой можно человека убить? - растерянно спросила госпожа Эрман.
- Так парень оказался не промах, обернул в газету железный прут: рассчитал, что с прутом-то его могут остановить… а свернутая газета никого не насторожит, в том числе и жертву.
- Его поймали?
- Далеко не убежал, - нашли. Да что толку? Его отец тогда большим начальником был, откупился от милиции, поместил отпрыска в психбольницу, там состряпали подходящий диагноз… в общем, как теперь говорят, «отмазали» сыночка.
- Боже мой! - ошеломленно воскликнула Альбина. - Выходит, его даже не судили?
- Ты будто вчера на свет родилась! Конечно, нет. Какой суд? Признали, что убийство непреднамеренное, совершено в невменяемом состоянии, - подержали парня год в больнице за папины денежки, и все. Потом выписали, рекомендовали содержать дома, под присмотром. Дескать, в результате проведенного лечения больной опасности для общества не представляет.
- И где он сейчас, этот больной? Свободно разгуливает по улицам?
- В преисподней он разгуливает, - мрачно произнесла Лена. - Лет восемь назад прошел слух, будто жестокий ревнивец умер. Своей смертью или нет… история умалчивает. Может, помог кто…
- Ты на Ростовцева намекаешь?
- Ни на кого я не намекаю, подружка. Слухи разные ходили, а что произошло на самом деле - никому не ведомо. После похорон Юли Альберт с головой ушел в учебу: тянул на медаль, поступил в университет… с бывшими друзьями, приятелями, одноклассниками порвал. Словно плотно закрыл за собой дверь в прошлое. Университет окончил с красным дипломом, насколько мне известно; занялся частным предпринимательством, пошел в гору. Ездил то на Дальний Восток, то в Европу, то в Китай, - жил обособленно. Свое затворничество объяснял тотальной занятостью.
- Он причастен к смерти того… как его фамилия, не помнишь?
- Борис Засекин, - вздохнула Лена. - Что касается обстоятельств его гибели, вопрос не ко мне. Я подробностями не интересовалась. Зачем? Все давно прошло и быльем поросло.
- Почему же ты раньше мне этого не рассказывала? - возмутилась Альбина. - Подруга, называется!
- Во-первых, ты не спрашивала. А во-вторых, у меня та старая история совершенно вылетела из головы. И хватит о грустном! Вы ведь с Ростовцевым уже год, как встречаетесь? Открой мне тайну… каков он в постели?
- Великолепен! - призналась Альбина. - Но… как бы правильно выразиться? Технически хорош. Понимаешь? Все классно… а чувствуешь, что он не увлекается, не падает в небеса. Контролирует процесс!
Журбина сочувственно кивнула.
- Когда восхищаются техникой актера, значит, он не заставил потерять голову. В своей роли убедителен, но недостаточно, чтобы забыться.
Альбине стало неловко.
- А как у тебя с Треусовым? - спросила она.
- Никак, - махнула рукой Лена. - Я иногда думаю, может, Стелла ему холодности не прощает? С другой стороны, разве остальные мужчины - завидные любовники? И ничего, любят их жены, лелеют. Секс - не главное.
- Да уж, - согласилась подруга.
Они переглянулись и рассмеялись.

Глава 4

Ева Рязанцева, красивая и мечтательная женщина, с которой господин Смирнов жил в любви и согласии, - по вечерам пристрастилась к наблюдению за звездами. Если небо было чистое, она выходила на балкон и созерцала созвездия, Млечный Путь.
- О чем ты думаешь, глядя туда? - однажды поинтересовался сыщик, тыча пальцем вверх.
- Пытаюсь понять, что это. Ты знаешь?
Смирнов молчал. Вопрос сначала показался легким, а потом поставил его в тупик. Что это?
- Ну, ты умеешь спросить! - вздохнул он.
Ему хотелось рассказать Еве о встрече с Ликой Ермолаевой, обсудить кое-какие подробности. Склад ума Евы, - основанный не на логике, а на интуитивном прозрении, - позволял подойти к проблеме с иной точки зрения. Два разных подхода освещали картину происходящего с разных сторон, отыскивая тот поворотный пункт, который подталкивал расследование к развязке.
По профессии Ева была преподавателем испанского языка, а по характеру - любителем приключений. Она стала не просто спутницей жизни, но и незаменимой помощницей в его сыскной деятельности, внося в «оперативные мероприятия» психологический анализ и мистический уклон. Постепенно Смирнов по достоинству оценил то, что сначала принимал в штыки, - невидимую подоплеку очевидных событий, которую угадывала Ева. Он привык советоваться с ней, спорить и находить новые, скрытые подтверждения ее невероятных предположений. Его стало интересовать ее мнение.
- Не хочешь узнать, как прошла встреча с клиенткой?
- Хочу.
- Мадмуазель Ермолаева мне поведала удивительнейшую историю, - от начала и до конца похожую на вымысел. Странный вымысел.
- Возьмешься за ее дело?
- Да. Интеллект застоялся, - требует упражнений, тренировок и практического применения. Ржавеют винтики, колесики становятся неповоротливыми, механизм скрипит!
- Так уж и скрипит? - засмеялась Ева. - Надо смазать. Я приготовила твою любимую рыбу в сметане и сливочный торт. Вино купил?
- На обратном пути из кафе «Волна». Нас ждет пир?
За едой он описал Еве молодую женщину, приехавшую из таежного поселка Ушум.
- Никогда бы не поверил, что она почти всю жизнь провела в лесу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17