Она как-то упомянула, что он заходил к ней. Это из-за него она плакала?
Леди Мэй почувствовала растущий интерес. Когда они посетили леди Виолу, она узнала в этом человеке того же, которого видела на балу в Линхоуп-Болле. Но знакома она с ним не была, а это было странно. У нее была прекрасная память на лица.
Леди Мэй поцеловала мальчика в макушку.
– А если я поговорю с твоей мамой об этом?
Он сжал ее руку крепче:
– Я хочу, чтобы она его прогнала. Чтобы она из-за него не плакала.
– Я знаю. – Она обняла малыша, но он тут же начал сопротивляться и высвободился. Ей стало горько, что у нее нет своего ребенка, чтобы его обнять.
Ее брак в этом отношении оказался неудачен. О замужестве леди Мэй вспоминала только с болью, а потому и сейчас постаралась изгнать из памяти прошлое.
Впрочем, то, что от такого брака, какой был у нее, не осталось детей, можно было даже назвать благословением.
– Хочешь еще поиграть? – спросила леди Мэй.
Эндрю отрицательно покачал головой, глядя на разбросанных по ковру лошадок. И вдруг он сделал жест, который объяснил леди Мэй все. Это было и в том, как он поджал губы, и в наклоне его головы. Словно пелена слетела с глаз леди Мэй.
– О Боже! – пробормотала она, откидываясь на сиденье. Она молча смотрела, как Эндрю собирает игрушки и бредет к двери.
Она должна немедленно разыскать Тристу. Та была в саду позади дома, наблюдая за посадкой декоративных кустов. Поскольку работа в шляпном магазине была в прошлом, Триста удовлетворяла свою потребность в творчестве в саду. Сейчас ее деятельность по преобразованию парка была в самом разгаре.
Когда Мэй пришла в сад и предложила Тристе пойти в дом выпить стаканчик лимонада, та согласилась.
– В самом деле, мне пора перевести дух, – сказала она, после чего стянула с рук рабочие перчатки, разгладила юбку и направилась в дом.
Бросив взгляд на изменившееся лицо тетки, она удивленно спросила:
– Что-то случилось?
– Пойдем в дом, – просто ответила Мэй. Больше она не произнесла ни звука, пока они не сели в семейной гостиной. На столике между ними стоял покрытый каплями кувшин с лимонадом. – Я хочу задать тебе деликатный вопрос, Триста. Возможно, я не права, подозревая тебя во лжи. И тем не менее... не думаю, что я не права.
Лицо Тристы стало непроницаемым. Мэй пришло в голову, что обе дочери Вулрича похожи на своего отца. Но если Мишель повторяет его и в поведении, то Триста была полной загадкой. По всей видимости, характер Триста унаследовала от матери, о которой Мэй не знала ничего, кроме того, что было написано в дневниках Вулрича. Судя по этим записям, Джуди Нэш была упрямой, гордой, вежливой, веселой, но очень скрытной. Все эти качества в точности повторились и у ее дочери.
Мэй нерешительно вздохнула, раздумывая, не испортит ли их отношения то, что она собирается сказать.
– Является ли лорд Эйлсгарт отцом Эндрю?
Триста от изумления разинула рот, но тотчас же отвела глаза в сторону.
– Не бойся и расскажи мне правду. Я тебя не выдам.
Триста ответила не сразу.
– Как вы узнали?
– Когда я думала о лорде Эйлсгарте, я как раз смотрела на твоего сына и тут поняла свою глупость, поскольку он точная копия этого человека. Когда я в первый раз увидела Эйлсгарта, я подумала, что где-то его видела. Теперь я понимаю, что именно из-за сходства с Эндрю он показался мне знакомым.
Триста нервно сжала руки, тревога охватила ее.
– Бог мой, неужели это бросается в глаза? Я думала, только я вижу, как они похожи. – Она в отчаянии осмотрела комнату, словно разыскивая кого-нибудь, кто бы пришел ей на помощь. – Мне страшно, тетя. Что, если Роман обнаружит...
– Он не знает, – констатировала Мэй.
Триста отрицательно покачала головой:
– Все это очень сложно, тетя Мэй. Но я никогда не говорила Роману, что Эндрю – его сын.
– Конечно, я не знаю, что у вас было в прошлом, – осторожно начала Мэй, – но мне кажется, что лорд Эйлсгарт более чем... интересуется тобой. Как я догадываюсь, у вас были близкие отношения, раз он тебя преследует.
– Он хочет возобновить наши отношения, но я отвергла его. – Видя сомнение на лице тети, она объяснила: – Да, он кажется культурным человеком и внешне привлекателен. Но он лгал мне, предал меня. Он обещал жениться. Он меня соблазнил, воспользовавшись моими к нему чувствами. Но женился на богатой наследнице.
Мэй спокойно посмотрела на Тристу:
– Но это бывает часто...
– Потом он предложил – нет, умолял меня стать его любовницей.
Мэй вздохнула и на пару секунд отвлеклась, чтобы разгладить свои юбки.
– Из дневников Були я знаю, что он предлагал то же твоей матери, и я могу понять, что ты, как и она, отнеслась к этому без восторга. Но, дорогая, это предложение совсем не предательство.
– А как же Эндрю? Теперь на нем лежит печать незаконнорожденного. Я сама ходила с этим клеймом и знаю, что это такое.
– Но никто ничего тебе по этому поводу не говорил.
– Открыто не говорил, но я помню все эти взгляды и намеки.
– Да, но поначалу каждый человек вызывает любопытство и пересуды. Мы обе знаем, что это так. Всегда найдутся недоумки, которые ищут в других одни только недостатки, чтобы возвысить себя в собственных глазах.
– Вот с ними я и столкнулась. Меня приняли в общество только благодаря вашему влиянию. Но если мы с Эндрю наскучим вам и вашим родственникам, у мальчика будут проблемы.
Мэй протянула руку, чтобы успокоить Тристу.
– Да, я вижу, выбор у вас с ним небольшой. Но как быть с отцом Эндрю? Этот человек должен знать, что у него есть сын.
– О, прошу вас, не говорите так. Это и без того постоянно у меня в голове.
– Но тогда...
– Могу ли я ему доверять?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104