С тех пор утекло много воды. И пива. И крови. Теперь, двадцать лет спустя, его
называли уважительно: либо Александром Алексеевичем, либо господином С
тепановым. Либо совсем просто Ц Шрам. Но такое обращение могли себе позв
олить только свои. Те, кто знал, что, едва окончив десятилетку, он стал одни
м из самых отчаянных и крутых бандитских вожаков северной столицы, участ
вовал в десятках разборок и в одной из них его полоснули пером по щеке, ост
авив навсегда несмываемый след боевой доблести, за что и получил он свою
грозную кликуху. А после первой отсидки Шрам заделался авторитетом Выбо
рга, перестал беспредельничать и, как всем казалось, стал жить по понятия
м. Он упорно везде и всюду распространялся о том, что сила воровского сооб
щества России Ц в единстве, жестко пресекал любые поползновения к раздо
рам в своем хозяйстве, сам безжалостно отстреливал непокорных и упрямых
, завозя их в лес и там кончая на глазах у притихшей братвы, но притом неизм
енно готов был выступать посредником на мирных переговорах по урегулир
ованию междоусобиц, вспыхивавших между региональными группировками.
Постепенно влияние Сашки Степанова стало распространяться не только н
а его родной Санкт-Петербург, но и далеко за его пределами, и за ним даже ст
ала закрепляться почетная кликуха Папа, хотя он предпочитал старую, прив
ычную Ц Шрам…
Он жадно высосал «Хайнекен» до дна, аккуратно поставил пустую бутылку на
стол и пошел в спальню. Так и есть Ц Ирка тихо спала, разметавшись по широ
ченной кровати. Любила девка поспать Ц ничего не скажешь. Поспать и потр
ахаться. Потрахаться и поспать. Она, кажется, никогда не застилала постел
ь, чтобы иметь возможность в любой момент юркнуть под одеяло и соснуть ча
сок-другой… или отдаться Ц по полной программе.
Ночная рубашка на тонюсеньких бретельках сбилась книзу, обнажив белую и
пухлую, как калач, грудь. Шрам сел на край кровати и протянул руку к молочн
ой коже. В постели с Иркой Шрам больше всего любил ласкать ее груди. Он обо
жал их упругую округлость и наливную тяжесть. За два года его пальцы уже д
авно привыкли к каждому изгибу и каждой впадинке, каждой родинке на Ирки
ных дивных сиськах. Они приводили его в неистовство. Когда он познакомил
ся с ней как-то пару лет назад на пляже в Ларнаке, то его сразу поразили име
нно колоссальные буфера стройной смазливой девчонки, которая загорала
лежа на спине, и ее узенький лифчик едва не лопался под напором юной плоти
. Девчонка оказалась питерская. В Питере Шрам нашел Ирку, сводил ее пару ра
з в кабак, потом снял ей квартиру на Лиговке и стал у нее частенько ночеват
ь…
Ц Может, ты для начала пожелаешь мне доброго утра, Сашок? Ц промурлыкал
а Ирка, схватив его за руку. Ц Доставь мне приятность!
Шрам поморщился.
Ц А я же тебя просил: не говори так. Терпеть не могу этого дурацкого слове
чка. К тому же уже давно не утро, а вечер. Сейчас я тебя накажу… Ц Он сорвал
с нее ночную рубашку, сам быстро разделся и, опустившись на кровать, стал ж
арко сжимать обеими руками упруго стоящие груди, а потом присосался к пр
авому соску, сильно втянув его в рот, так что девица даже ойкнула. Он уткну
лся носом в ложбину между грудями и стал водить там кончиком языка вниз и
вверх.
Ц Здорово! Ц прошептала, задохнувшись, Ирка. Ц Как же это здорово у тебя
получается! Ой, еще хочу, Сашок. Давай-ка распали меня как следует!
Шрам почувствовал, как ее тело затрепетало в его объятиях и стало непрои
звольно подниматься и опускаться. То был верный знак того, что еще немног
о Ц и она будет готова к «официальному приему».
Ц Зубками, зубками! Ц подстегивала его Ирка. Но Шрам оторвался от ее гру
дей, разжал объятия и сильно раздвинул ей ноги. Потом, опустив голову, вдви
нул ее между Иркиных ляжек и впился губами в клитор. Он сосал сладковатый
отросточек, истекая слюной. На губах и языке он ощущал клейкую влагу. Из го
рячего Иркиного жерла извергались липкие соки. Он убыстрил движения, и т
еперь его язык, точно юркий поршенек, сновал взад-вперед по скользкому на
бухшему лазу.
Ц Так слишком быстро, Ц прошептала Ирка. Ц Помедленнее! А то кончу в мом
ент, Сашок, ты же знаешь, мне нравится, когда ты выходишь совсем и потом вхо
дишь снова…
И чем дольше он насасывал ее клитор, тем сильнее извивалось над ним ее тел
о. Ирка вся дрожала в такт его движениям и едва слышно шептала:
Ц Сашка, Сашенька, что ты со мной делаешь? Это просто невыносимо! Это чудо!
Теперь не замедляй! Сейчас кончу, вот сейчас уже! А-а-а!…
Через минуту Шрам перевернул ее на живот Ц он знал, что Ирка любит, когда
он делал ей «ягодичный массаж». Иркин зад был похож на две пухлые щечки, кр
епкие и упругие. Шрам припал к этим нежным «щечкам» языком и стал их медле
нно-медленно лизать, присасываясь к коже, точно улитка к ветке.
Ц Кусай! Ц требовательно простонала Ирка, уткнув лицо в подушку.
Шрам начал слегка покусывать ее зад, постепенно перемещаясь вниз, к ляжк
е. В этот момент Ирка приподняла таз и призывно раздвинула ягодицы рукам
и. Сашка увидел темную пещерку ануса, с готовностью втиснул голову между
белыми «щечками» и дотянулся языком до воронки, поросшей жесткими курча
выми волосками. Он лизнул воронку раз, другой. И точно вспомнив что-то, нащ
упал пальцем правой руки разверстое пылающее влагалище, омытое горячим
соком страсти. Он засунул палец поглубже и стал вращать им, слегка согнув
крючком. Он боялся причинить подруге случайную боль, но в то же время пони
мал, что она на седьмом небе от счастья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23