Ц раздался голос откуда-то сверху.
Варяг повернул голову, и в затылке тупо заныло.
Ц Кто ты? Ц уставился он на незнакомца. Ц И где все остальные?
Ц Всю шушеру, что около тебя вертелась, я разогнал. Ты Ц вор в законе, не з
абывай этого! И если тебе присличило вмазать, так нужно пить с теми, кто те
бе по чину. Это то же самое, как при игре в карты: садишься играть только с ра
вными! Или ты к мужикам хочешь перейти? А может, в обиженники?
Варяг похолодел. Даже голову отпустило. Обиженником называли человека, п
отерявшего авторитет среди воров. Многие тогда захотят на нем отыгратьс
я. Упавшего любому всласть ударить.
Ц А ты кто такой? Ц посуровел Варяг. Ц Откуда взялся, чтобы меня учить? Я
сам ученый! Что ты из себя фраера захарчеванного гнешь! Пошел отсюда, и что
бы я тебя не видел больше!
Незнакомец выслушал молча, словно раздумывал, а потом выставил вперед ку
лак, и Варяг увидел на среднем пальце державную корону. Она могла принадл
ежать только человеку из сходки. И даже более того Ц ее самому доверенно
му лицу. Вот уж кому никогда не играть в оби-женку.
Ц Кто ты? Ц спросил Варяг, и тупая боль снова за пульсировала в черепе.
Незнакомец опустился рядом. Ему на вид было не более сорока: поджарый, с су
хим, слегка обветренным лицом, он казался еще моложе, и, только всмотревши
сь, можно было увидеть, как глубоки были морщины. Он пнул попавшую под носо
к банку из-под пива, внимательно проследил за тем, как она проделала свой
нехитрый путь в угол и, звякнув обиженно о трубу, еще долго сетовала, враща
ясь на боку.
Ц Об Ангеле слышал? Ц Ни ухмылки, лицо по-прежнему серьезно.
Ц Ты Ангел? Ц опешил Варяг.
Вор вору рознь. Если Варяг был коронованным вором, каких можно было насчи
тать по всему Союзу не более пяти сотен, то Ангел был единственным в своем
роде. Законники в последние годы стали неоднородны: это были и нэпмановс
кие воры и авторитеты. А Ангел был вором, которому доверяли все. Он был тем
цементирующим составом, который накрепко связывал между собой камешки,
разные как по своей форме, так и по составу. В некоторой степени Ангел был
идеологом воровского мира, неукоснительным авторитетом для всех. Самые
крупные операции шли с его благословения, региональные разборки решал т
оже он. И во многом именно он руководил дележкой пирога, которую затеяли м
ежду собой коронованные законники. Одного слова Ангела было достаточно,
чтобы укоротить зарвавшегося вора и отправить его в обиженники, а оттуда
только одна дорога Ц петля.
Варяг почувствовал неловкость, словно молоденький солдат в присутстви
и боевого генерала.
Ц Одному из наших сороковник стукнул. Вот посиделки устроили, выпили ма
лость. Ц Он явно оправдывался.
Последний раз он лепетал так лет шестнадцать назад, когда отец застукал
его в окружении приятелей со стаканом в руке. И Варягу сейчас оставалось
лишь ломать голову: отчего эта звезда сошла с небес и устроилась рядом с н
им на стареньком топчанчике? А может, кто-то решил развенчать его, прослыш
ав про многочисленные чудачества, которые он вытворял на свободе?
Варяг мгновенно перебрал все свои грехи, но, по его мнению, они были незнач
ительны. А если случалось пить без меры, так это от радости. Если за выпивк
у в ад посылать, тогда в раю никого не, сыщешь. И если Ангел пришел к нему для
того, чтобы развенчать и превратить воровскую корону в шутовскую, то Вар
яг будет бороться до конца. Он потребует созвать сход!
От этой мысли сделалось легче, и в знак того, что он принадлежит только себ
е и сам волен распоряжаться собственной судьбой, Варяг, не оглядываясь н
а Ангела, поднял с пола бутылку с остатками вина и осушил ее до капли. Вот т
ак!
Ангел терпеливо дожидался, пока Варяг утолит жажду, и с его губ не сходила
едва заметная ухмылка, смысл которой знал только он сам.
Ц Ты в тюрьме сидел? Ц вдруг спросил Ангел.
Ц Только в изоляторах, Ц честно признался Варяг.
Не каждый сидел в тюрьме. Это было одно из самых страшных наказаний, котор
ым администрация пугала наиболее строптивых. Даже самый закоренелый ре
цидивист делался послушным мальчишкой, когда ему угрожали замкнутые ст
ены. А побывавшие в тюрьме имели полное право снисходительно посматрива
ть на любого зека, справедливо полагая, что прошли на этой земле через чис
тилище.
Ц А мне приходилось… Четыре года сидел, Ц сообщил Ангел и спросил: Ц Ск
олько тебе лет?
Ц Тридцать.
Ц Мне тридцать девять. Когда мне было двадцать восемь, я попал в одиночку
. Тогда мне казалось, что я буду сидеть там вечность. Единственным развлеч
ением было гонять паука из одного угла в другой. Я даже придумал ему имя Ц
Игорек. И очень боялся, что он сдохнет раньше, чем меня выпустят. Потом я уш
ел, а паук так и остался дальше мотать срок. Живучий оказался. Там, в камере,
я нашел себе еще одно занятие Ц выискивать надписи, которые делали друг
ие зеки, Ц и находил их на самых немыслимых местах: на решетке, в углах, а к
то-то даже умудрился сделать надпись на потолке. Я так и не понял, как это с
делали. Потолок высокий, до него не допрыгнуть, даже при всем желании. И мн
е тогда представлялось, что моя камера заселена всеми этими людьми, я даж
е пытался с ними разговаривать. А потом вдруг обнаружил, что пугаюсь собс
твенного голоса. Меня вы водили на прогулку только одного. Всего лишь на ч
ас! Единственное, что я видел, так это рожу своего надзирателя.
Варяг молчал. Да и что тут скажешь: только двум святыням подчиняется вор в
законе Ц кресту и тюрьме…
Ц К чему я это говорю, Варяг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18