Когда смеется он, это тихий неприятный звук, и в нем нет ничего чудесного.
Лондон занимает меня. Клуб требует много времени, и мне это нравится. Может быть, теперь клуб стал моим любовником?
Сегодня случилось нечто ужасное. Нет сил писать, но не писать я не могу.
Моих детей нет… Нет моих дочерей! Кто-то пришел ночью и забрал их у меня. Я сойду с ума, если не найду их, вот почему я должна их найти.
Как это произошло? Не понимаю, почему их забрали. Никто в мире не может быть так жесток.
Я хочу найти их. Даже если это займет всю мою жизнь, это сделаю…
Но она не смогла. Он помогал ей, любовник, которого она презирала, и она была благодарна ему за великодушие. Она доверяла ему. Он разослал письма и нанял людей для поиска. Иногда ей казалось, что он отправил на поиски всю страну.
По крайней мере тогда она в это верила, но не теперь. Скорее всего тогда он и пальцем не пошевелил.
Так или иначе, но дети исчезли надолго: Афродита все больше понимала это по мере того, как проходили дни, недели, месяцы. Здоровье ее пошатнулось, она стала слабеть и проболела целый год. Друзья очень удивились, когда она выздоровела, но Афродита была сильной. Ей надо было быть сильной.
…Сегодня я вернулась к жизни. Я поднялась с постели и оделась в черное (с этого момента я всегда буду носить черное), а потом отправилась в клуб. Я вернулась к жизни, но часть меня всегда будет отсутствовать. А как же иначе – ведь я потеряла детей.
Годы идут, и я начинаю понимать, кто стоял за похищением…
Тут она проснулась: рядом сидела Франческа, держа ее за руку, и внезапно Афродита осознала, что, хотя дочерей ей вернули почти десять лет назад, воссоединение завершилось только сейчас, когда сердце младшей дочери обратилось к ней.
– Франческа, – прошептала она и улыбнулась.
– Мама, как ты себя чувствуешь?
– Думаю, лучше. – Она глубоко вздохнула. – Спасибо доктору – он сотворил чудо.
Глядя на мать, Франческа не могла не улыбнуться, но тут Афродита снова погрузилась в сон.
Потом Франческа услышала шаги Добсона и почувствовала мягкое прикосновение к плечу.
– Она спит. Слава Богу, Мей давала ей не слишком большие дозы.
– Повезло, – эхом повторила Франческа и покачала головой. – А где сейчас Мей?
– Там, где и положено, – в тюремной камере. Думаю, она будет вечно томиться в аду за свои злодеяния.
Себастьян, стоя с другой стороны кровати, внимательно наблюдал за лицом Франчески, стараясь угадать мысли.
– Она любила Афродиту и очень переживала из-за того, что ей приходиться делать.
– Переживала? – Добсон пожал плечами. – Тогда почему она не пришла к нам и не созналась во всем?
– Думаю, Мей слишком привыкла подчиняться и ей не пришло в голову, что она может поступить иначе, – решил Себастьян.
– А что сказала та женщина? – поинтересовался Добсон.
– Судя по тому, что мне известно, миссис Слейтер болела много лет и здоровье ее постоянно ухудшалось. Сейчас она вообще не может говорить. Джед тоже отказывается говорить.
– Значит, мы никогда не узнаем правду? Не узнаем, почему она это сделала и кто еще в этом участвовал?
– Вы имеете в виду того, кто отдавал приказы? Но что, если его вообще не было? – Франческа вопросительно посмотрела на собеседников.
Себастьян недобро усмехнулся:
– Афродита думает, что существует кто-то еще, и этот кто-то заплатил миссис Слейтер за то, чтобы она похитила тебя и сестер. Кто это, мы до сих пор не знаем, и пока я не назову имя, Афродита тоже его не назовет.
– Наверняка это один из ее любовников, – пробормотала она, но, взглянув на Добсона, тут же опустила глаза. – Прошу прощения, вас я не имела в виду, просто я размышляла вслух. Должно быть, этот человек очень сильно ненавидел ее, раз совершил такую ужасную вещь, а его любовь превратилась в ненависть.
– Наверное, так оно и было, – согласился Добсон.
– А я думаю, там было нечто большее, – предположил Себастьян. – Вероятно, мужчина мог извлечь из этого какую-то выгоду. Деньги, вот что движет большинством людей, и это абсолютная истина.
– Думаете, он рассчитывал на выкуп, а потом что-то пошло не так, как задумано? Что ж, это тоже вполне возможно. – Добсон вздохнул.
– По крайней мере, мне теперь с сестрами ничего не грозит. – Франческа говорила так, словно изо всех сил пыталась убедить себя в этом. – И вам, мистер Торн, больше нет нужды следовать за мной повсюду.
Себастьян нахмурился.
– Я еще не завершил дело, – холодно заметил он, – а это значит, что вам еще может грозить опасность.
– А я говорю, что мне не нужна ваша защита. Я вернусь в Йоркшир, как только поправится моя мать, и никогда больше сюда не вернусь.
– Значит, убегаете?
Глаза Франчески блеснули.
– Просто я отправляюсь домой.
– Ах нет, котенок, – раздался слабый голос с кровати. Оказывается, Афродита проснулась, и теперь глаза ее блестели куда живее, чем накануне. – Надеюсь, ты не забыла? В твою честь дается бал. Меня известила Эми. Тебя должны представить лондонскому обществу, не так ли?
– Но я не могу…
– Ты можешь, ты должна, и я настаиваю. – Афродита повернула голову и нашла глазами Добсона. – Джемми, сделай все необходимое за меня. Да не забудь отдать распоряжения мистеру Торну.
Добсон кивнул, и тут за дверью послышались шаги, а потом зазвучали приглушенные голоса.
Дверь распахнулась, и Себастьян, отступив, впустил в комнату женщину небольшого роста со светлыми волосами.
Франческа встала, обошла кровать и обняла сестру. Обе не произнесли ни звука. Потом Франческа положила голову на плечо Мариэтты – как она успела заметить, сестра снова была беременна.
– Как она? – взволнованно спросила Мариэтта, вглядываясь в Афродиту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76