Действительно прошло двадцать восемь минут, а мне они показались считанными секундами.
– Хочешь послушать? – спросил Пол. – Я записал каждое твое слово:
"... – О, боже ты мой! Я думаю, ты его убил!
– Нет, он еще не мертв, Флипо. Я его не окончательно отделал. Поднимите-ка его, я влеплю ему еще раз. Я покажу этому выродку... Ведь он хотел меня этим проклятым лазерным лучом...
– Нет, стой! Он не должен выглядеть слишком плохо, когда его найдут.
– Почему нет, Эйс? Мы же можем его убить или нет?
– Да, конечно, но это должно выглядеть, как будто он убит в перестрелке, Флипо. Кроме того, нам надо убираться отсюда. Лекки, должно быть, совсем сошел с ума, послав нас сюда. Блютгетт, подними его. Счастливчик, подгони машину к черному ходу. Флипо, смотри, чтобы никто не пришел..."
И пока я слушал свой голос на магнитофоне, я казался себе артистом, выступающим сразу в четырех ролях. Потом я буквально почувствовал, как меня подняли, и услышал шум подъезжающей машины. Потом увидел, как меня бросили между сидениями.
"... – Почему нам его просто не прикончить и не выбросить?
– Следи за дорогой, Счастливчик! У меня нет желания оказаться в кювете. Лекки сказал, что мы должны выждать, пока не будем в пяти-шести милях от Виллы.
– Почему?
– Потому что так сказал Лекки, Счастливчик. Уитон что-то запланировал. Нужно сделать так, чтобы его нашли только через несколько дней, чтобы не узнали, когда его убили. А Уитон потом скажет, что его убили в тот вечер, когда он продырявил Франкенштейна.
– Эйс, ты должен называть его Фрэнки.
– Я и говорю: Фрэнки. Прости меня, Блютгетт. Просто сорвалось с языка..."
Я усмехнулся. Даже его компаньоны не очень-то хотели связываться с Блютгеттом.
"... – А что если это не удастся? Ведь вы же знаете, что у Скотта есть друзья среди копов Лос-Анджелеса.
– Ну и что, Счастливчик? Тогда мы все спрячемся у Кинга, пока история не порастет травой. Там столько выпивки, что мы сможем выдержать несколько месяцев. И консервов там в подвале хоть отбавляй, так что с нами ничего не случится. И куколка будет с нами... Представляете, ребятки, мы одни с куколкой.
– Я уже с нетерпением жду этого, Эйс. Если Лекки скажет, что мы должны убить ее, то ему будет безразлично, что мы сперва с ней сделаем, до того, как убьем.
– Я тоже с нетерпением жду этого, Эйс..."
Я скривил лицо от боли. Разговор о том, что они сделают с куколкой, прежде чем убьют ее, длился еще некоторое время. Я закусил губы и посмотрел в окно. Дождь все шел. Магнитофон замолчал, а я в своем мозгу мысленно проделывал эту поездку, причем так ясно, словно она происходила прямо сейчас. Я казался человеком, только что рожденным, птицей Феникс, воскресшей из пепла. Я украдкой посмотрел на Пола Энсона и, сознаюсь честно, друзья, стало мне немного страшно.
"... – О'кей, Счастливчик, сворачивай направо! Мы уже достаточно далеко отъехали. Блютгетт, вытаскивай его!
– Почему здесь? Почему не отвезти его на площадку для гольфа?
– Потому что это слишком близко от Виллы и там есть народ. А здесь нас никто не услышит. Давай, вытаскивай его, мы всадим в него пулю, а потом отвезем на площадку для гольфа.
Я почувствовал на себе руки Блютгетта, почувствовал, как меня подняли, и услышал, как Счастливчик удивленно спросил:
– А какая у тебя пушка, Эйс? С коротким стволом? Она похожа на пушку Скотта.
– Ты что, спятил? И давай быстрее, нечего рассусоливать!
И пока я чувствовал, как Блютгетт выволакивал меня из машины, у меня словно пелена спала с глаз. Пушка, которую Эйс держал в руке, действительно была моей, а так как мафиози должны были рассчитаться и со Счастливчиком, то они собирались убить сразу двух зайцев. Видимо, Райан заподозрил неладное. Он должен был меня убить здесь, а Эйс рассчитается со Счастливчиком и сунет мне в руку мой пистолет, чтобы лейтенант Уитон мог вынести вердикт: Скотт и Райан убили друг друга.
Я неподвижно лежал на земле, но чувствовал, как ко мне возвращается жизнь. Я подтянул ноги. Может быть, у меня и не было шанса выкарабкаться отсюда, но попытаться надо было.
– Я все еще не понимаю, почему именно я должен убить Скотта? – услышал я голос Счастливчика. – Если бы по крайней мере Франкенштейн...
– Дьявол тебя возьми, Счастливчик, ты должен говорить Фрэнки! Я тебе сотни раз говорил...
– Дай мне посмотреть на пушку, Эйс! Готов поспорить, что это пушка Скотта...
– Несчастный трус! Что, в штаны наделал? Боишься убить Скотта, который тебя в Лос-Анджелесе...
– Дай посмотреть! Вы что же, меня за такого дурака считаете, как Франкенштейн...
– Фрэнки! Черт бы тебя побрал, его звали Фрэнки! С меня достаточно... В этот момент я шевельнулся, спотыкнулся, снова упал, опять поднялся, почувствовав на себе дождь и грязь, в которую я соскальзывал. Позади меня – выстрелы, ругательства, крики...
Я побежал дальше. Казалось, что я только и делаю, что бегу, спотыкаюсь и падаю, встаю, бегу и падаю. В голове моей сверкала молния и грохотал гром, вокруг меня – полная темнота. Я все бежал и бежал целую вечность, пока, наконец, не упал в изнеможении в грязь, а дождь продолжал барабанить по моей спине..."
Прошло, наверное, минут десять, в которые я напряженно думал. Одна мысль сменяла другую, другая – третью, пока они, наконец, не были прерваны Полом Энсоном.
– Ну как, хорошее доказательство? – спросил он.
– Ничего, Пол. Совершенно ничего. Любой защитник разорвет это обвинение, которое будет опираться на эту запись. Нет, Пол, у меня в руках ничего нет.
– И что ты собираешься делать?
– У меня есть один факт, исходя из которого я и должен действовать: эти гангстеры похитили Лукрецию Бризант. И я знаю, где она находится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37