Я шел, словно тектотанк, сметая все на своем пути, стремясь достигнуть бригадира “опытных”. Дернувшийся было на меня один из чернорубашечников был буквально перемолот стремительной серией моих рубящих ударов. Его безжизненное тело, подлетев, упало на тележку с изорениумом. От удара тележка перевернулась, привалив искалеченного чернокостюмника кусками руды.
Остальные “опытные” были не так беспечны, как первая троица. Схватив кто лом, кто кирку, кто кувалду, они бросились на меня. Меня одновременно атаковали пятеро рабов в черной форме, и мне пришлось приложить максимум усилий, чтобы выжить в этой схватке. И я продемонстрировал максимум того, что умел.
Мимо со свистом пролетел тяжеленный лом, и я, увернувшись от этого орудия труда, в прыжке ногой выставил зубы “опытному”, напавшему первым. Еще не успев приземлиться, я другой ногой хорошенько достал голову второго чернокостюмника, кинувшегося на меня с кувалдой. Выбитая кувалда отлетела далеко назад, прибив по окончании своего полета еще одного “опытного”. Тяжелый молот врезался в грудь чернокостюмнику, и тот, даже не пикнув, замертво свалился на землю.
Как свалился, словно мешок с дерьмом, следующий чернокостюмник. Я поймал его правую руку на захват и, мгновенно сломав ее, отбросил “опытного” в сторону. Чернокостюмник, взревев нечеловеческим голосом, пролетел по воздуху несколько метров и, шмякнувшись о твердую поверхность плато, затих.
Все же, как бы ты ни был искусен и силен, никогда не следует расслабляться, всегда надо быть начеку. Я на секунду забыл об этом золотом правиле и тут же поплатился за это.
Оглядывая поверженных, стонущих противников и высматривая среди них Нея, я отвлекся и тотчас получил сильный удар ломом по ключице. Хоть удар и пришелся вскользь, поторопился “опытный”, но, будь у меня обычные кости, валялся бы я сейчас, как расплющенная колесами меомобиля тарибская лягушка.
Но на этот раз повалился “опытный”. Сбитый ударом, я тут же вскочил и, упреждая следующий выпад, ударил “опытного” по ногам. Точнее, по коленным чашечкам. Одним касанием левой ноги я перебил нижние конечности “опытного”. Чернокостюмник, сразу же выронив лом, с закатившимися от боли глазами и смертельно побледневшим лицом, стек на землю, а я, потирая ушибленное плечо, наконец, смог осмотреться.
Нея среди поверженных врагов не было. Он торопливо, словно иканейский заяц от охотника лама, убегал с места схватки.
На то, чтобы разделаться с этими “опытными”, у меня ушли считанные секунды, и большинство рабов по-прежнему были заняты добычей изорениума, не заметив, что произошло. Большинство, но не все. Стоявшие поблизости от места драки рабы прекратили работу, и кто с интересом, кто со страхом наблюдали за происходящим. Но независимо от того, как рабы воспринимали развернувшуюся схватку, на лицах всех застыло недоуменное выражение. Рабы не понимали, что происходит.
А происходило что-то явно из ряда вон выходящее. Такого лагерь господина Карнава не видел никогда. Такого, чтобы один из рабов, один из “свиней” голыми руками разделался с несколькими “опытными”, еще не бывало. Разделался так, что бугор “опытных” трусливо убегал от этого раба.
Удивиться действительно было чему. Но мне сейчас было не до эмоций товарищей по несчастью. Пока не опомнилась охрана на вышках, пока надзиратели не спохватились, я должен был достать Нея.
Чего бы мне это ни стоило, должен достать.
Ней, кажется, уже понял, что ему грозит, и на ходу, громко созывая своих подручных, бежал к гидравлическому отбойнику. Все “опытные”, находившиеся на изорениумном плато, услышав призыв своего бригадира, бросились ему на выручку. Вооружившись кирками и ломами, они небольшими группами сбегались к истошно кричащему Нею. Конечно, если бы все оставшиеся “опытные”, а их было около пятнадцати человек, разом напали на меня – мне бы несдобровать. Уделали бы меня чернокостюмники. Как пить дать уделали бы. Против пятнадцати ломов не в силах устоять никакое диске. Но мне повезло. Подручные Нея сбегались с разных краев плато к месту схватки группами по трое-четверо.
Меня действительно нельзя было остановить. “Опытные” еще не поняли этого и поэтому падали один за другим на твердую землю Пандерлоноса. В меня словно вселился дух Рекрата Неистового, славившегося способностью побеждать многочисленных врагов. Способного в одиночку обратить в бегство десятки противников.
Первую группу чернокостюмников, бросившихся на спасение своего бригадира, я буквально разметал по изорениумному плато. Раскидал, словно свору собак. Свору летающих пандерлоносских собак.
Стараясь не попасть под удары обрушившихся на меня кирок и ломов, я, словно вихрь, влетел в группу из пяти “опытных”. Двоим первым холуям надзирателей, еще не понявшим, в чем дело, я попросту перебил коленные чашечки рубящими ударами правой ноги. Ни на секунду не останавливаясь, стараясь не сделать ни одного неверного движения, добил остальных. Одного, пока он замахивался на меня тяжеленным ломом, я отправил в глубокий нокаут боковым ударом левой ноги. Другому досталось от моих кулаков. После молниеносной серии коротких ударов в корпус он выронил кирку и лицом вперед упал на плато. Все бы ничего, но последний из этой группы достал-таки меня. Куском изорениума достал. Ударил камнем сзади, целясь в затылок. В глазах потемнело, и я, сделав вперед несколько неверных шагов, едва не упал. Но все же не упал. Выстоял и, слегка наклонившись вперед, встретил вновь кинувшегося на меня “опытного” ударом правой ноги. Мой ботинок попал в пах чернокостюмнику, и он, охнув, осел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105