А людям там делать нечего.
Промолчал на это Григорий, не стал спорить с воеводой. Пусть себе думает, что нет Америки. Ее ведь и правда нет пока. А может, и не будет вовсе.

ГЛАВА 4
Темные люди

Тем временем ратники дожевали свою зайчатину. Трапеза закончилась, пришло время отходить ко сну. Поразмыслив о чем-то, Путята подозвал знаком помощника:
– Данила, выставь кругом крепкие дозоры. Мы еще не на своей земле, хоть и рядом, а в лесу этом, сказывают, много беглых людишек колобродит. Могут ночлег нечаянно подпортить. А нам это ни к чему.
Данила кивнул и, кликнув дюжину ратников, растворился среди деревьев в наступившей темноте. Оставшиеся бойцы, сняв седла с коней и положив мечи рядом с собой, стали прямо на земле укладываться на ночлег. У Забубённого не было ни седла, ни меча. Лежал он, завернувшись в накидку, данную ратниками, прямо на земле, на каких-то кочках и корнях у огня, но и этого ему было сейчас довольно. Главное, что бешеная скачка прекратилась хоть на время и его измученное тело не бьется поминутно о хребет Савраски.
Скоро Забубённый почувствовал признаки сытости. Тепло от костра хорошо согревало. В голове появились первые приятные за сегодняшний день мысли, хоть и не лишенные странности. О том, что завтра не надо на работу, о том, что хотя теперь он и в другом времени, но лежит сытый у костра, что не надо пока никуда скакать, что его пока не посадили на кол и это хорошо и что гори оно все огнем и можно спать. Григорий бросил мутный взгляд на Путяту, что сидел напротив у костра, вполголоса обсуждая что-то с возникшим из темноты Данилой, и провалился в глубокий заслуженный сон.
Сначала ему приснилось, что он дедушка Ленин на охоте в селе Шушенском. Кругом половодье, стихия бушует, а он бесстрашный герой с берданкой в руке. Набрел случайно на островок суши, еще недавно бывший пригорком у низкого берега, а теперь со всех сторон затопленный водой. Неглубоко вокруг пока, почти по колено, но вода все прибывает. Глядит герой, а на островке том зайцы, от суши отрезанные мечутся. И множество их там попалось, целая дюжина за раз. Обрадовался герой, вскинул берданку и давай палить по зайцам, которым деваться с острова некуда. Вот потеха началась. Почитай всех и уложил, только самые пугливые в воду бросились, да и унесло их невесть куда, а остальные все здесь остались. На мясо да шкурки пошли. Знатный трофей достался тогда Ильичу. Три дня все ссыльные товарищи в деревне гуляли, а он сам прослыл среди них первейшим охотником.
После явился ему образ красного командарма Буденного, что в туалете перед зеркалом себе усы мазал всякими примочками. Стояло перед ним много всяких баночек с пудрами и мазями. Сам командарм был облачен по случаю утреннего моциона только в белую рубаху и пролетарские штаны с лампасами, что держались благодаря кожаным ремням-подтяжкам, крест-накрест перекинутым через плечи. Рядом на походной тумбочке лежала огромная сабля командарма, внушавшая ужас всем его врагам. Буденный очень любил, когда не воевал с врагами мировой революции, бриться этой саблей по утрам. Очень уж она острая была, наточилась о вражьи головы за время боев. Вот и сейчас командарм, покончив с установкой геройских усов под правильным углом, взял саблю в руки и с удовольствием провел ногтем по краю лезвия. Видно, остался доволен, а потом вдруг наклонился к Забубённому, как толкнет его рукой в плечо да как заорет:
– Кончай спать, паря, на том свете отоспишься!
Открыл глаза механик, да не поймет спросонья, где он и что происходит. Может, опять в свое время вернулся. А может, случилось что. Протер глаза, а кругом мрак, не видать ни зги. Только уголья костра тлеют. Пригляделся кругом Забубённый, а вокруг почти потухшего костра в темноте какие-то неясные тени шмыгают, крики слышны да звон мечей. То и дело с разных сторон раздавалось бравое улюлюканье и молодецкий посвист.
Рядом с собой в неверных отсветах углей увидел он ратника Курю, который его в разговоре про шаманов нежданно поддержал. Ратник был при оружии, держал в одной руке меч, а в другой щит.
– Чего случилось-то? – спросил еще не до конца проснувшийся механик, привыкший к удобствам своего века: теплому туалету и чашечке кофе после пробуждения. А оттого, что обнаружил себя снова в лесу у потухшего костра, неизвестно в каком времени, сделалось ему снова грустно.
– Разбойнички пожаловали, – сообщил Куря, – а отроки, что стеречь должны, в драку кинулись да про тебя забыли. Не связали даже. Ну да с ними после разберемся.
– Пост, значит, покинули, – согласился Забубённый. – Только чего меня стеречь. Куда я денусь-то в лесу темном?
– А кто тебя знает, – диким шепотом проговорил Куря. – Может, то дружки твои пожаловали тебя выручать. Давай-ка я тебя пока к дереву привяжу, непонятный человек, так надежней будет.
Механик проснулся окончательно. Кругом во мгле шла настоящая сеча между ратниками и разбойниками. Сколько их было, непонятно. И чем дело кончится – тоже неясно. В этой ситуации быть привязанным к дереву совсем не улыбалось. Либо те кончат по случайности, либо эти.
Неожиданно через тлевшие уголья перепрыгнул здоровенный мужик в мешковатой одежке с кривой саблей в руке. Не успел механик опомниться, как мужик рубанул воздух над его головой. Точно, снес бы голову, если бы Куря не толкнул механика в сторону, а сам одним точным движением не всадил меч нападавшему в брюхо. Мужик тихо вскрикнул и, выронив саблю, рухнул прямо на угли костра. Запахло жареным.
– Слушай, Куря, – проговорил Забубённый, вставая, – сам видал, меня чуть не пришили сейчас. Не мои это друганы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15