А теперь, едва окрепнув, устремился к этой самозваной Жанне. Есть от чего потерять голову!Логика и долг повелевали ему выбрать главное: как можно скорее помириться с королем или сразу вернуться в Монсальви, где его так ждали. Но нет же! Арно не нашел ничего более важного, как бегать за юбкой авантюристки, громко крича, что он желает помочь ей окончательно выгнать врагов из королевства!Вдруг Катрин резко повернулась к окну, где скромно уединился Готье де Шазей. Ей в голову пришла малоприятная, но все объясняющая мысль.— Мой супруг был ранен в голову. Может быть, он сделался…Готье покачал головой и подошел ближе.— Сумасшедшим? Я не думаю. У него было ранение лица, госпожа Катрин, а не черепа. К тому же, хотя у меня было мало времени, чтобы узнать сеньора Арно, но я вас уверяю… Вы позволите?— Не только позволяю, но и прошу.— Хорошо, мне показалось, что он упрямо цеплялся за свои идеи до полного ослепления. Он вбил себе в голову, что Эта женщина действительно Жанна д'Арк, чудом спасшаяся от огня и воскресшая, почему бы нет? Ведь она была посланницей Бога. Ему так хочется в это верить, что он гонит прочь свои воспоминания и с гневом отметает возникающие сомнения. Ваша встреча ничего не изменила. Он еще с большим упрямством будет цепляться за свою химеру, считая себя обиженным…— Это смешно! — Она перевела взгляд на раненого, который был явно взволнован. — Вы когда-нибудь слышали, как супруг говорил обо мне после моего отъезда? Искал ли он меня?Беспокойство сменилось настоящей тревогой. От прилива крови лицо Хромого стало красным.— Искал? Нет, не думаю. Он, как и мы, полагал, что вы укрылись здесь.— Но он говорил обо мне?Хромой побагровел. Видимо, убивать для него было легче, чем лгать. Катрин, чувствуя это, настаивала:— Я вас умоляю, скажите мне правду, даже если она горька. Я прекрасно знаю, что меня там не восхваляли.— Однажды, да, он говорил о вас! Но, во имя всего святого, прошу, не заставляйте меня повторять то, что…— Я требую! Мне это необходимо! Если вы считаете себя чем-то обязанным мне…Хромой взорвался, как переполненная бочка. Приподнявшись с подушек, он кричал, еле сдерживая хрипы:— Тем хуже для вас, вы сами этого хотели. Он назвал Вас шлюхой, благородная госпожа. Он кричал, что, если вы посмеете вернуться в Монсальви, он выгонит вас ударами хлыста!Обессиленный, раненый откинулся назад, страшно кашляя. Катрин закрыла глаза. Она так побледнела, что Готье схватил ее за руку, опасаясь, что она потеряет сознание.— Простите меня, — бормотал Хромой. — Она хотела, чтобы я рассказал…Молодая женщина пришла в себя и натянуто улыбнулась.— Ничего страшного. Не упрекайте себя. Лучше знать правду. Я вас благодарю. А теперь скажите, если знаете, почему Дворянчик так поспешно отошел? Почему он обрек брата Ландри на мучительную смерть? Это непонятно, а необъяснимое всегда таит опасность.Желая загладить грубость своего признания, Хромой не заставил на этот раз себя упрашивать.— Мне не все известно, но я думаю, что все взаимосвязано. Ночью, в тот день, когда капитан Гром… я хочу сказать сеньор Арно, ушел от Дворянчика, в лагерь прибыли двое. Они прискакали на прекрасных лошадях, были одеты в черное без каких-либо знаков отличия. Они хотели поговорить с предводителем. Но охрана сеньора Роберта знает свое дело. Наглый тон не является паролем. После определенных колебаний пришельцы сказали, что их послал герцог Бурбонский. Я был там и все слышал. Они говорили с сильным акцентом.— С акцентом?— Да… вероятно, это были ара гонцы или скорее кастильцы. Их акцент напомнил мне времена, когда мы сражались с этим хищником де Вилла-Андрадо. Как только я услышал посланников герцога Бурбонского, решил, что это были его люди.— Это могло быть и то, и другое, — прошептала Катрин. Давний враг вызвал у нее неприятное воспоминание. — Родригес де Вилла-Андрадо женился на незаконнорожденной дочери герцога. Он ей все оставил…— Возможно, — ответил Хромой, который не был в курсе дворцовых альянсов. — Они остались в лагере, а ночью монаха подвергли пытке. Его схватили около шатра Дворянчика. Он подслушивал разговор. По крайней мере, они так решили и хотели его заставить признаться. Но он молчал. Может, он ничего и не знал, — заключил Хромой, который, видимо, не верил в героизм под пыткой.— Но почему он остался в лагере после ухода моего супруга? Почему он не вернулся в монастырь?— Я думаю, он считал свое дело незавершенным. Он хотел убедить Дворянчика снять осаду.— Осада снята, а его нет! — грустно вздохнула Катрин. — Он погиб, но ведь это не он заставил Роберта де Сарбрюка уйти, не так ли?— Нет. Это те двое в черном. Они сказали, что осада была бесполезной, что надо попытаться в другом месте, где можно заработать больше золота.Катрин сдвинула брови.— Откуда вы это знаете?— Вы хотите сказать — я, простой солдат, да? Я понимаю, это может показаться странным, но в то время я был на посту, а учитывая природное любопытство… Но я не тот несчастный монах с чистой и наивной душой, как у маленького ребенка. У меня острый слух, и я умею слушать незаметно, так, чтобы не быть за это повешенным!— Я понимаю. Так вы знаете, где это другое место и где можно заполучить больше золота?— Да, знаю. В Дижоне.— В Дижоне! — сокрушенно воскликнула Катрин. — Это невозможно. Дворянчик сошел с ума!— Там герцог или нет, но что значит горстка людей Дворянчика по сравнению с войсками, охраняющими город!— Но речь идет не об осаде…— О чем же тогда?— О пленнике, которого герцог Филипп держит в башне своего дворца. Если верить бурбонским посланникам, он стоит больших денег. Сейчас идут бесконечные переговоры о его выкупе, но герцог Филипп согласится освободить его лишь за приличную сумму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15