Она сняла с меня розовое платье, сказав, кажется, будто оно нужно, чтобы «осуществить задуманное». Затем отступила на шаг, смерила взглядом мою наготу, однако ничего не сказала при этом. Опять подошла и укутала меня своим шелковым плащом, синим, как небо. Руки ее при этом обвились вокруг меня… Ах, какой божественный трепет я испытала, когда ощутила тепло их, столь непохожее на ледяное прикосновение инкуба, от которого веяло холодом смерти. Она была так близко, что я смогла бы расслышать самый тихий шепот ее, и вот, набросив на меня плащ, она действительно прошептала:
— He из-за твоей наготы, а потому, что тебе холодно. — И она завязала плащ узлом на моем плече.
Я спросила ее, кто она.
Но вместо нее поспешила ответить Мадлен:
— Знай, что она единственная, кто в силах спасти тебя, и не задавай вопросов.
Себастьяна взглянула на Мадлен (как мне почудилось, не совсем дружелюбно) и проговорила:
— Да, я одна только могу спасти ее, но и она одна в силах спасти тебя … Так что попридержи язык, Мадлен, и, если хочешь, проглоти его.
Последние слова прозвучали, пожалуй, слишком жестоко. Я не имела представления, о чем говорит Себастьяна. Мне нужно спасать Мадлен?
Должно быть, удивление отразилось на лице моем, потому что Себастьяна сказала:
— Всему свое время, дорогая; придет срок, и ты все узнаешь. — Она подошла к окну. — Но вот как раз времени-то нам, боюсь, и не хватает. Потому что рассвет…
— Рассвет , — заявила мне Мадлен, ужасно заторопившись, — застанет тебя мертвой, если не сделаешь все, как тебе велят!
(Я знаю теперь, что Мадлен тогда вовсе не угрожала мне, — просто она пребывала в ужасном волнении и боялась, что нам, то есть им , не удастся довести до конца задуманный план.)
Себастьяна повернулась к окну спиной. Улыбнувшись мне, она проследовала туда, где рядом со священником сидело привидение девушки, и проговорила, глядя с неодобрением на запачканные кровью поверхность стола и каменный пол:
— Мадлен, как-нибудь останови или вытри эту… эту проклятую кровь. А то выглядит просто ужасно.
Отец Луи не смог удержаться от смеха. Мадлен отвела глаза и попыталась более не встречаться с Себастьяной взглядом, в то время как отец Луи напомнил решившей заняться воспитанием призраков даме, что Мадлен, увы, ничего не может поделать со своим кровотечением, да и убирать кровь не имеет смысла: нужно лишь подождать семь часов, и та исчезнет сама собой.
— Ну да, знаю, — отозвалась Себастьяна, — но мне всегда казалось, что ждать семь часов слишком утомительно.
Мадлен выскользнула из-за спины инкуба. Мне даже почти удалось проследить за ее стремительным перемещением к окну.
— Что ж, — вздохнула Себастьяна, — хотелось бы иметь семь часов, чтобы как следует организовать побег из этой тюрьмы, но у нас их нет.
И я поняла, что она смотрит не на Мадлен, а на светлеющее небо за ее спиной, ибо лучи солнца, которое вот-вот должно было взойти, уже начали освещать и дальние, затененные прежде, углы библиотеки. Себастьяна прошлась из угла в угол, и эти слабые лучики пронзили ее одежды; сквозь тонкую, ставшую почти невидимой ткань я увидела ее фигуру, по существу, обнаженной. Священник сидел на столе, словно петух на насесте. Наконец Себастьяна спросила:
— А ты все сделала, как мы договорились, Мадлен?
— Все… Разумеется, все .
— Хорошо. Тогда остается лишь ждать…
В этот момент мы все посмотрели в сторону коридора, ибо оттуда донесся шум голосов. Было трудно сказать, сколько их. Но один голос я различила — то была сестра Клер де Сазильи.
Я отскочила от двери, поближе к Себастьяне.
— Да, это они. Идут. — И Себастьяна одарила меня улыбкой. — Очень, очень хорошо.
— Но сестра Клер, она… — пролепетала я и запнулась.
— Да, хороша, нечего сказать. — И Себастьяна, расправив плечи, повернулась к главной двери, чтобы встретить врага лицом к лицу.
— Они приближаются, — запаниковала я, — разве не лучше нам убежать и…
— Конечно, нет, дорогая, — отмела мою идею Себастьяна.
Мой взгляд, как затравленный, метался по библиотеке, перескакивая с одного на другое; он останавливался то на главной двери, все еще запертой и, без сомнения, снаружи заложенной на засов, то на Мадлен и Луи, стоящих в последней оставшейся в библиотеке полутени, то на открытом окне, то на двери, ведущей на галерею. Куда спрятаться? Куда убежать? Почему никого не тревожит приход сестры Клер с мэром и остальными? Ах, как они спокойны!
— А может, нам хотя бы…
— Ты в безопасности, дорогая, — успокоила меня Себастьяна. Затем она подняла руку — я стояла так близко, что мне потребовалось сделать всего полшажка, чтобы та опустилась мне на плечо. Дама повернула голову и поцеловала меня в лоб. — Да, у нас совсем мало времени, и многое предстоит успеть сделать, но… но ты в безопасности. — Прикосновение Себастьяны было приятным: она была теплая, живая ; и это напомнило мне, что остальные двое давно умерли.
Я прильнула к ней. Ощутила успокаивающую тяжесть ее груди, изгиб ее бедер. Руки мои висели как плети: я не решалась дотронуться ими до Себастьяны, и все же как я упивалась ее теплом, погрузившись в негу и безопасность ее объятий!
Я взглянула на ее прекрасное лицо. На нем виднелись приметы возраста: неглубокие складки у губ, тонкая паутинка едва заметных морщинок, а на щеках — румяна. Еще я заметила, что она подкрашивает губы. Ресницы ее были длинные, черные и такие прямые, что это делало взгляд спокойным, легким и непринужденным… Эти глаза… Еще я обратила внимание на запах духов, но что это за духи? Лимонная вода? Липа? Нет, все не то. Розы. Ах, ну конечно, розы… Вне всяких сомнений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218