Он познакомился с ней на вокзале в Красноярске. Пока они разговаривали, Катя выпила тринадцать стаканов горячего чая – в тюрьме давали только хлеб и воду.
21 мая она писала сестре. «Милая сестричка! Вот я опять наслаждаюсь небом, воздухом и полной свободой.
Случилось это на днях – мое возрождение. Правда, меня клонит к земле от слабости, как былинку… От Ики я буду получать, как и раньше, у него все в порядке…» Ей так и не сказали, что Рихард арестован. Даже в лагерь не отправили. По-видимому, проверили, установили полную невиновность и выпустили.
«Милая мамочка! – писала она. – Господи, какая я сейчас бедная, голая, грязная! Мама, пишите мне чаще, ради Бога, если не хотите, чтобы я сошла с ума. Ведь я столько времени ни от кого ничего не слышала. Приезжайте ко мне на свидание, буду очень рада. Верю, что опять буду на коне, добьюсь хорошей жизни. Сейчас бы как-нибудь не сдохнуть и продержаться. Подкормиться немножко – вот главное…»
На свободе она пробыла недолго. Уже через месяц с небольшим ее мать, Александра Степановна Максимова, получила письмо от человека, для которого изложение мыслей на бумаге явно было не в привычку.

«Здравствуйте! Привет из Сибири. Сообщаю вам, что ваша Катя 3 июля 1943 года, находясь на излечении в муртинской больнице, умерла. Сильно не беспокойтесь, видимо, ее судьба такова, и сейчас страна теряет тысячи героинь и героев. Если хотите узнать подробнее, то пишите. С приветом. Елена Васильевна Макеева».

Позднее, по-видимому, в ответ на запрос, пришло еще одно письмо.

«Ваша дочь поступила к нам в больницу 29 мая с химическим ожогом. Лечение проводилось открытым способом, т. е. был сделан каркас, который прикрывался простыней. Иногда у нее со слезами срывался вопрос: за что? Иногда она говорила, что только хочет увидеть свою мать…
Деньги, оставшиеся после нее, 450 рублей, израсходовали на могилу, похороны и крест. После нее остались вещи: серая юбка шерстяная, теплая безрукавка и сорочка. Галоши старые. Вещи хранятся на складе больницы у кастелянши…»

Судя по упоминанию о «героях и героинях», Катя погибла в результате несчастного случая на произвостве. Так и осталось неизвестным какое производство было в этой самой Большой Мурте – множество эвакуированных предприятий было разбросано по Сибири…

Программа-максимум Гиити Танака

Вернемся в 1926 год – тот год, когда умер император Японии Иосихито и на престол вступил молодой император Хирохито. Несколько позже, весной 1927 года, к власти пришло правительство во главе с отставным генералом, выходцем из древнего самурайского рода Гиити Танака. Японские самураи – это примерно то же, что прусские юнкеры: и по воинственности, и по спеси. Потомственный военный, приверженец самурайских принципов и имперской идеологии, председатель партии Сейюкай, за которой стояли аристократия и крупные капиталисты, в своих грандиозных планах Танака предвосхитил Гитлера.
Впервые новый премьер открыто высказал свои намерения весной 1927 года, после закрытой конференции по делам Востока, на которой присутствовали лишь члены кабинета, некоторые тщательно отобранные дипломаты и военные. По результатам конференции он составил доклад императору, вошедший в историю под названием «меморандума Танаки». Согласно новой политике, Япония должна была выйти за пределы своего острова и, завоевывая одну территорию за другой, образовать азиатскую империю – это, так сказать, программа-максимум. Была и программа супермаксимум – достижение мирового господства, но это уже как бы за пределами обозримого будущего, вроде «построения коммунизма». В мировое господство умному человеку, даже самураю или императору, поверить было бы трудновато. Но азиатская империя – почему бы и нет? Огромные по людским ресурсам и слабые в военном отношении страны Азии и огромные безлюдные территории советского Дальнего Востока прямо-таки просились под управление японского императора. Так, по крайней мере, мыслил японский премьер Танака.
Завоевание мира предполагалось начать с Маньчжурии и Монголии. «Для того, чтобы завоевать Китай, мы должны сначала завоевать Маньчжурию и Монголию. Для того, чтобы завоевать мир, мы должны сначала завоевать Китай, – говорилось в меморандуме. – Если мы сумеем завоевать Китай, все остальные малые страны, Индия, а также страны Южных морей будут нас бояться и капитулируют перед нами. Мир тогда поймет, что Восточная Азия наша, и не осмелится оспаривать наши права». Итак, порядок достижения мирового господства мыслился таким: сначала Маньчжурия и Монголия, затем Китай, после него Индия и Индокитай, затем Малая Азия, Центральная Азия и, наконец, Европа. Это что касается движения из Китая на юг.
Но для Советского Союза, как нетрудно догадаться, был особенно интересен аспект меморандума и новой политики, посвященный движению из Китая на север. «Продвижение нашей страны в ближайшем будущем в район Северной Маньчжурии приведет к неминуемому конфликту с Красной Россией. В этом случае нам вновь придется сыграть ту же роль, какую мы играли в русско-японской войне… В программу нашего национального развития входит, по-видимому, необходимость вновь скрестить мечи с Россией…» Откровенно. Но пока что тайно.
7 июля 1927 года меморандум был написан, 25 июля его подписал император и он был отправлен в генеральный штаб как руководство к действию. Естественно, планы эти тщательно скрывались от будущих жертв и противников и, в первую очередь, от СССР. Но через семь месяцев после вручения меморандума императору советский полпред в Японии А.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64