Но они были гораздо сильнее, решительнее и целеустремленнее: ведь, возможно, этот малый видел тех двоих, что убили отца полицейского. Недаром кодовое название всей операции было «Легавый».— Вон, вон, он туда побежал! — заорал Уэйд.Действительно, преследуемый влетел в некогда довольно элегантный высотный жилой дом у парка Риверхед, брошенный лет десять назад. Его окна были декорированы пластиковыми панелями и цветочными вазонами, что создавало впечатление экзотических полуоткрытых жалюзи. Пришедший в полное запустение, он до сих пор обманчиво выглядел молодцеватым щеголем в городе, искалеченном долгой и трудной жизнью. Входная дверь отсутствовала, с разбухшей арки подъезда обильно стекала скопившаяся там после дождей влага. Только темнота да крысиный шорох встретили детективов в бывшем холле.— Эй! — крикнул Уэйд. — Почему ты убегаешь?Ответа не последовало. Слышно только капанье воды. Голос эхом отозвался в пустой скорлупе дома.— Мы просто хотим поговорить с тобой! — прокричал Бент.Опять никакого ответа.Они посмотрели друг на друга.Тишина.Но потом вдруг наверху послышался неясный слабый звук. На этот раз — не крыса. Крысы уже попрятались в своих щелях и подвале. Бент кивнул. Они медленно стали подниматься по лестнице.Парень снова бросился бежать, едва они достигли первого этажа. Уэйд вырвался вперед и схватил его, когда он был уже на втором этаже. Уэйд круто развернул его, бросил наземь, поднес полицейский значок к лицу и заорал что было сил:— Полиция, полиция, полиция! Понял?— Я ничего такого не делал, — сказал мальчишка.— Вставай! — приказал Уэйд и на всякий случай сам поднял парня на ноги, приставил к стене и начал обшаривать карманы, пока Бент поднимался по ступенькам.— Пусто, — констатировал Уэйд. — Оружия нет.— Я ничего не делал такого, — повторил парень.— Как тебя зовут?— Доминик Ассанти. Я ничего такого не сделал.— А кто говорит, что ты что-то сделал?— Никто.— Тогда почему ты от нас убегал?— Я подумал, что вы «легавые», — сказал Ассанти, вздрогнув.Это был невысокий, субтильный, смазливый паренек с волнистыми черными волосами и карими глазами, в джинсах, тапочках и безрукавке с изображением Элвиса Пресли.— Поговорим? — предложил Бент.— Я ничего не делал, — снова заныл Ассанти.— Смени пластинку, — сказал Уэйд.— Где ты был в прошлый вторник около половины десятого? — спросил Бент.— А кто может помнить, где кто-то был?— Твоя подружка.— Чего?— Она нам сказала, что ты был недалеко от пекарни на улице Харрисон.— Откуда она знает, где я был?— А ты ей сам сказал.— Ничего я ей не говорил.— Был ты там или не был?— Не помню.— А ты постарайся.— Не знаю, где я был вечером в прошлый вторник.— Ты ходил в кино со своей подругой...— Ты провожал ее домой...— И вы шли домой мимо пекарни...— Я не знаю, откуда вы все это взяли.— От твоей подружки.— У меня и подружки никакой нет.— А вот она считает, что у тебя серьезные намерения на ее счет.— Я не знаю, откуда вы это взяли, клянусь вам.— Доминик... Не испытывай наше терпение, — сказал Уэйд.— Подружку твою зовут Фрэнки, — сказал Бент. — Это сокращение. От Дорис Франчески.— Усек? — спросил Уэйд.— И ты сказал ей, что был около булочной в девять тридцать во вторник. Ну как? Был ты там? Говори.— Не хочу вляпаться в историю, — сказал Ассанти.— Что ты видел, Доминик?— Боюсь, что если я вам скажу...— Ну, ну, уж ты не беспокойся, мы этих парней уберем, — заверил Бент. — Ты не дрейфь.— Так что ты видел? — спросил Уэйд. — Ты ведь можешь нам по секрету сказать, что ты видел?— Я шел домой...Да, он шел домой. Живет он в шести кварталах от дома Фрэнки. И голова была полна ею. Стоит только о ней подумать, и становишься как пьяный... Он стер с губ ее губную помаду, потом выбросил испачканный платок. Он до сих пор ощущал ее язык в своем рту, свои руки на ее груди. И вот сначала он подумал, что где-то лопнули шины. А может, выстрелы? На улице ни одной машины! Значит, выстрелы. Так он вычислил, что это впрямь выстрелы, и подумал, ай-яй, смотаюсь-ка отсюда подобру-поздорову... Вот он и повернул обратно. Зачем? А затем, чтобы вернуться к дому Фрэнки. Вызвать ее на улицу и сказать, что на улице стреляют и можно ли ему подняться и побыть у нее, переждать... Как вдруг совсем неожиданно он видит этого парня, выбегающего из винного магазина с коричневой сумкой в руках. Вот Доминик и думает, что, наверное, напали на эту лавку, а тип идет по направлению к Доминику, и тот опять думает, что лучше убраться отсюда. И потом... И потом они...— Я больше ничего не знаю, — сказал Ассанти. — Я боюсь.— Лучше скажи нам, — медленно произнес Уэйд.— Боюсь.— Ну, пожалуйста, — попросил Уэйд. — О'кей?— Там были двое других типов. Выходили из пекарни, что по соседству.— И как они выглядели?Ассанти долго колебался.— Не стесняйся, если они черные, все равно скажи, — попросил Бент.— Да, они чернокожие, — сказал Ассанти.— С оружием?— Только у одного.— Только у одного — пистолет?— Да.— И все-таки опиши их внешность.— У обоих джинсы и черные рубашки.— Рост?— Оба жуть какие здоровые.— А волосы? Афро? Бритые? Перманент? «Большой Том»? «Большой Том» — название и вид модной прически конца 70-х годов.

— Я не разбираюсь в прическах, — заявил Ассанти.— Ну ладно. Что было после того, как они вышли из пекарни?— Они чуть не сбили с ног типа, выходящего из винного магазина. Прямо под фонарем. Столкнулись с ним лицом к лицу, посмотрели на него, как бешеные, и сказали, чтоб он убирался с дороги.Бент многозначительно взглянул на Уэйда. Вот и главный свидетель. Тип, который выходил из винного магазина. Обделался от страха, сукин сын. Не заявил.— Что было потом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93