ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
В окне мелькнул свет, немного погодя сонный женский голос произнес:
– Господи, да кто это грохочет в такое время? Пожар, что ли?
– Мама, я сам открою, иди спи, – проговорил мужчина.
Скрипнула дверь в избе, потом лязгнул засов в сенях, и на крыльцо вышел Широков – он был в исподней рубахе и трусах, темные волосы на голове взлохмачены. Абросимов сгреб его за грудки, рванул на себя так, что затрещала рубаха, и, заглядывая в глаза, прорычал:
– Меня надоумил выпроводить отсюда Ингу Ольмину, а сам, моралист чертов, мою жену увел?!
Иван Степанович стоял перед разгневанным Абросимовым и молчал.
Тот развернул его и ударом кулака сбросил с крыльца на землю. Широков медленно поднялся.
– Бей не бей, а делу, Паша, не поможешь, – сплюнув и облизав губу, проговорил он. – Потерял ты Лиду.
– Да я только свистну, она тут же ко мне прибежит! – не помня себя, кричал Павел Дмитриевич.
– Свистни, – глухо уронил Иван Степанович.
На крыльцо выскочила в длинной исподней рубахе старуха Широкова. Седые волосы рассыпались по плечам, в тонких руках ухват.
– Ты чего, бесстыжие твои глаза, ночью людям спать не даешь?! – завопила она. – Вот ухватом огрею по горбине! А ты, Ванька, чего язык проглотил?
Тот подошел к матери, отобрал ухват и отбросил в сторону.
– Иди, мама, – спокойно сказал он. – Без тебя разберемся, дело тут мужское… – Оглянулся на тяжело дышавшего Абросимова и прибавил: – Сейчас оденусь и выйду, а ты, гляди, дом на куски не разнеси…
– Пашка, ты? – подслеповато щурилась в темноту старуха. – За своей Лидкой приперся? Да бери ты ее ради бога! Вместе с робятишками…
– Мама, пойдем в избу. – Сын увлек ее в черноту сеней.
Прислонившись плечом к забору, Павел Дмитриевич отрешенно уставился на смутно вырисовывающуюся на фоне темного беззвездного неба водонапорную башню, – казалось, она наклонилась в его сторону и грозила упасть на голову. Мелкий дождик опутывал липкой паутиной лицо, мокро шелестел в полуголых ветвях огромной березы, стоявшей напротив дома Широковых. Кругом тихо и темно, лишь желто светятся два высоких окна на вокзале. Холодные порывы ветра раскачивали телеграфные провода на столбах, и они тихонько гудели. Мимо ног бесшумно прошмыгнула кошка, ожгла зеленоватым огнем вспыхнувших глаз.
Широков вышел в ватнике, волосы на затылке топорщились; долго всматривался в сумрачное лицо Абросимова, потом присел на верхнюю ступеньку, закурил. Неяркий огонек спички выхватил из сумрака прищуренный глаз и черную бровь.
– Я думал, ты раньше сюда заявишься, – негромко сказал он. – Лида тебе еще когда написала?
– Где она?
– Тебе лучше с ней утром потолковать.
– Ты что ее прячешь? – вскинулся Абросимов.
– Дай Лиде развод, Павел, – сказал Иван Степанович. – Не вернется она к тебе, это факт.
– Дождался-таки своего, – горько усмехнулся Павел Дмитриевич, тяжело усаживаясь рядом на мокрую ступеньку. – Долго же ты ждал!
– Двенадцать лет, – ответил Иван Степанович.
– А детей как? – искоса взглянул на него Абросимов. – Делить будем: Валентина – мне, Ларису – тебе?
– Лида детей тебе не отдаст, – глубоко затягиваясь папиросой, проговорил Широков. – Не они первые, не они последние без родного батьки-то вырастут. Ты и сам без отца воспитывался, да и к матери-то не шибко тянулся…
– Это, Ваня, не твое собачье дело, – насупился Абросимов.
– Сам завел разговор, – усмехнулся тот.
– Морду тебе набить, что ли?
– Бей, – продолжал усмехаться Широков. – Ты сильнее. Только прок-то какой? Ты сам во всем виноват: нашел другую, завертелся-закрутился, а она разве не живой человек?
Абросимов повернулся к нему, впился серыми глазами в его смутно белеющее лицо:
– Ты рассказал Лиде про Ингу?
– Шила в мешке не утаишь, Павел!
– Конечно, не ты… – понурил голову Павел Дмитриевич. – Да и какое это теперь имеет значение? – Он облизал пересохшие губы. – У тебя есть выпить?
Иван Степанович ушел в избу и скоро вернулся с бутылкой, двумя стаканами, в которые были засунуты по большому соленому огурцу. Все это разложил на верхней ступеньке.
– Про хлеб забыл!
– Сиди, – остановил его Павел Дмитриевич. Он разлил вино по стаканам, не чокаясь, залпом выпил, закусывать не стал. – Ни Лиды теперь у меня, Иван, ни Инги… Замуж вышла Ольмина и уехала аж во Владивосток. За военного моряка выскочила! И где она его только в Рыбинске нашла? Там и морей нет!
– Потому ты и кинулся сюда, к Лиде?
– Правильно моя бабушка Ефимья Андреевна говаривала: «Сам корову за рога держит, а люди молоко доят», – вертя пустой стакан в пальцах, проговорил Абросимов. – Это про меня сказано.
Иван Степанович отпил половину, закусил огурцом. Из-под ватника белела рубашка. Дождь чуть слышно шуршал дранкой, из-за леса зашарил по насыпи, кустам луч приближающегося к Андреевке поезда. Голубоватым пламенем вспыхнули провода, блеснули сталью рельсы, в каждом окне железнодорожной казармы, стоявшей на бугре, обозначались неясные туманные луны.
– Я вот как думаю, Павел, – неторопливо начал Широков. – Ты, конечно, можешь заставить Лиду жить с тобой: все же дети и, потом, женское сердце все прощает…
– Моя мать никогда никому ничего не прощала, – перебил Абросимов.
– Мы толкуем о Лиде, – мягко продолжал Иван Степанович. – Она тебе все простит, но счастья уже не будет в твоем доме, Павел. И ты это знаешь. Сейчас тебе одному плохо, ты сильный мужик и справишься с этим, а разлучи ты нас с Лидой – всем нам тогда будет худо, и тошнее всех – Лиде. Вот и решай. Как скажешь, так и будет… Только предупреждаю: я от Лиды не отступлюсь! Ждал двенадцать лет, буду и дальше ждать. Судьба нас готовила с Лидой друг для друга, но вмешался ты… Ладно бы любил ее, так нет, не любишь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229
– Господи, да кто это грохочет в такое время? Пожар, что ли?
– Мама, я сам открою, иди спи, – проговорил мужчина.
Скрипнула дверь в избе, потом лязгнул засов в сенях, и на крыльцо вышел Широков – он был в исподней рубахе и трусах, темные волосы на голове взлохмачены. Абросимов сгреб его за грудки, рванул на себя так, что затрещала рубаха, и, заглядывая в глаза, прорычал:
– Меня надоумил выпроводить отсюда Ингу Ольмину, а сам, моралист чертов, мою жену увел?!
Иван Степанович стоял перед разгневанным Абросимовым и молчал.
Тот развернул его и ударом кулака сбросил с крыльца на землю. Широков медленно поднялся.
– Бей не бей, а делу, Паша, не поможешь, – сплюнув и облизав губу, проговорил он. – Потерял ты Лиду.
– Да я только свистну, она тут же ко мне прибежит! – не помня себя, кричал Павел Дмитриевич.
– Свистни, – глухо уронил Иван Степанович.
На крыльцо выскочила в длинной исподней рубахе старуха Широкова. Седые волосы рассыпались по плечам, в тонких руках ухват.
– Ты чего, бесстыжие твои глаза, ночью людям спать не даешь?! – завопила она. – Вот ухватом огрею по горбине! А ты, Ванька, чего язык проглотил?
Тот подошел к матери, отобрал ухват и отбросил в сторону.
– Иди, мама, – спокойно сказал он. – Без тебя разберемся, дело тут мужское… – Оглянулся на тяжело дышавшего Абросимова и прибавил: – Сейчас оденусь и выйду, а ты, гляди, дом на куски не разнеси…
– Пашка, ты? – подслеповато щурилась в темноту старуха. – За своей Лидкой приперся? Да бери ты ее ради бога! Вместе с робятишками…
– Мама, пойдем в избу. – Сын увлек ее в черноту сеней.
Прислонившись плечом к забору, Павел Дмитриевич отрешенно уставился на смутно вырисовывающуюся на фоне темного беззвездного неба водонапорную башню, – казалось, она наклонилась в его сторону и грозила упасть на голову. Мелкий дождик опутывал липкой паутиной лицо, мокро шелестел в полуголых ветвях огромной березы, стоявшей напротив дома Широковых. Кругом тихо и темно, лишь желто светятся два высоких окна на вокзале. Холодные порывы ветра раскачивали телеграфные провода на столбах, и они тихонько гудели. Мимо ног бесшумно прошмыгнула кошка, ожгла зеленоватым огнем вспыхнувших глаз.
Широков вышел в ватнике, волосы на затылке топорщились; долго всматривался в сумрачное лицо Абросимова, потом присел на верхнюю ступеньку, закурил. Неяркий огонек спички выхватил из сумрака прищуренный глаз и черную бровь.
– Я думал, ты раньше сюда заявишься, – негромко сказал он. – Лида тебе еще когда написала?
– Где она?
– Тебе лучше с ней утром потолковать.
– Ты что ее прячешь? – вскинулся Абросимов.
– Дай Лиде развод, Павел, – сказал Иван Степанович. – Не вернется она к тебе, это факт.
– Дождался-таки своего, – горько усмехнулся Павел Дмитриевич, тяжело усаживаясь рядом на мокрую ступеньку. – Долго же ты ждал!
– Двенадцать лет, – ответил Иван Степанович.
– А детей как? – искоса взглянул на него Абросимов. – Делить будем: Валентина – мне, Ларису – тебе?
– Лида детей тебе не отдаст, – глубоко затягиваясь папиросой, проговорил Широков. – Не они первые, не они последние без родного батьки-то вырастут. Ты и сам без отца воспитывался, да и к матери-то не шибко тянулся…
– Это, Ваня, не твое собачье дело, – насупился Абросимов.
– Сам завел разговор, – усмехнулся тот.
– Морду тебе набить, что ли?
– Бей, – продолжал усмехаться Широков. – Ты сильнее. Только прок-то какой? Ты сам во всем виноват: нашел другую, завертелся-закрутился, а она разве не живой человек?
Абросимов повернулся к нему, впился серыми глазами в его смутно белеющее лицо:
– Ты рассказал Лиде про Ингу?
– Шила в мешке не утаишь, Павел!
– Конечно, не ты… – понурил голову Павел Дмитриевич. – Да и какое это теперь имеет значение? – Он облизал пересохшие губы. – У тебя есть выпить?
Иван Степанович ушел в избу и скоро вернулся с бутылкой, двумя стаканами, в которые были засунуты по большому соленому огурцу. Все это разложил на верхней ступеньке.
– Про хлеб забыл!
– Сиди, – остановил его Павел Дмитриевич. Он разлил вино по стаканам, не чокаясь, залпом выпил, закусывать не стал. – Ни Лиды теперь у меня, Иван, ни Инги… Замуж вышла Ольмина и уехала аж во Владивосток. За военного моряка выскочила! И где она его только в Рыбинске нашла? Там и морей нет!
– Потому ты и кинулся сюда, к Лиде?
– Правильно моя бабушка Ефимья Андреевна говаривала: «Сам корову за рога держит, а люди молоко доят», – вертя пустой стакан в пальцах, проговорил Абросимов. – Это про меня сказано.
Иван Степанович отпил половину, закусил огурцом. Из-под ватника белела рубашка. Дождь чуть слышно шуршал дранкой, из-за леса зашарил по насыпи, кустам луч приближающегося к Андреевке поезда. Голубоватым пламенем вспыхнули провода, блеснули сталью рельсы, в каждом окне железнодорожной казармы, стоявшей на бугре, обозначались неясные туманные луны.
– Я вот как думаю, Павел, – неторопливо начал Широков. – Ты, конечно, можешь заставить Лиду жить с тобой: все же дети и, потом, женское сердце все прощает…
– Моя мать никогда никому ничего не прощала, – перебил Абросимов.
– Мы толкуем о Лиде, – мягко продолжал Иван Степанович. – Она тебе все простит, но счастья уже не будет в твоем доме, Павел. И ты это знаешь. Сейчас тебе одному плохо, ты сильный мужик и справишься с этим, а разлучи ты нас с Лидой – всем нам тогда будет худо, и тошнее всех – Лиде. Вот и решай. Как скажешь, так и будет… Только предупреждаю: я от Лиды не отступлюсь! Ждал двенадцать лет, буду и дальше ждать. Судьба нас готовила с Лидой друг для друга, но вмешался ты… Ладно бы любил ее, так нет, не любишь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229