Впрочем, он так далеко зашел, что мы можем на него рассчитывать.
Его объяснение несколько смягчило меня, и я спросил:
- А кто такой Генри Ейтс?
Холмс рассмеялся:
- В данный момент я имею на этот счет лишь предположения, но вскоре буду знать точно.
Он постучал тростью в верх кеба:
- Кебмен, - крикнул он, - поезжайте к Британскому музею.
Около музея он выпрыгнул из экипажа.
- Поезжайте на Бейкер-стрит, - сказал он мне, - и передайте миссис Хадсон, что я вернусь к обеду в обычное время.
Он стал удаляться, и я крикнул вдогонку:
- В обычное время? То есть когда?
- Ну когда приду, Ватсон, когда приду, и вы меня увидите! - И, весело взмахнув на прощание тростью, ушел.
11
РИФМЫ И РЫЦАРИ
Холмс сдержал свое обещание! Он явился на Бейкер-стрит только вечером и очень хотел есть. Мне было известно, что это признак удачного дня и он достиг прогресса в своих расследованиях, потому что он вообще не ел, если поиски и размышления не давали полезных результатов.
Сидя за поздним обедом, я шутливо спросил:
- Ну как, Британский музей помог вам прояснить личность Генри Ейтса?
- Да, разумеется, - ответил он. - Я не только знаю, что это за человек со всеми совершенно ненужными подробностями его многочисленных браков, а также удостоверился, что в этом деле немалую роль сыграл «большой палец» Джека Хорнера, хотя было это три с половиной столетия назад.
- Триста пятьдесят лет! - воскликнул я. И меня вдруг осенило: - Так Генри Ейтс - это король Генрих Восьмой?
- Поздравляю, Ватсон! Порлок, по-видимому, не большой знаток истории и не понял шутки Мориарти.
- Но ведь Генрих Восьмой нашел бы средства отыскать сокровище, если его вообще можно найти?
- Ну, его подход к этому делу, как и во всех других отношениях, был не очень тонким. Вспомните, что, рассорившись с папой римским из-за разрешения на брак с Анной Болейн, он объявил себя главой англиканской церкви и потребовал, чтобы все английское духовенство подписало с ним договор. Те, кто не согласился, в лучшем случае были отставлены от должности, в худшем - казнены, а конфискованные аббатства, монастыри и земельные владения перешли в руки его сторонников и пополнили королевскую казну.
- Но какое отношение ко всему этому имеет большой палец Джека Хорнера?
Холмс рассмеялся и прочитал детский стишок:
Маленький Джек Хорнер
В уголке сидел
И пирог рождественский
Беззаботно ел.
Сунув большой палец, будто наугад,
Джек вытащил тихонько чудеснейший цукат.
«Я хороший мальчик», - себя он похвалил
И сливочный цукатик тотчас проглотил.
Я уставился на него во все глаза, а Холмс снова рассмеялся:
- Джек Хорнер был сообщником Генриха Восьмого. Когда король конфисковал аббатство в Гластонбери, документы на владение его земельной собственностью были посланы в Лондон под надзором этого самого Хорнера. В те времена было в обычае пересылать важные сообщения, спрятав их в пироге, так чтобы они дошли целыми и невредимыми. Однако вскоре хитрый Хорнер, непонятно каким образом, стал владельцем тамошних земельных угодий. Народная молва приписывала внезапное обогащение Джека Хорнера его ловкому «большому пальцу». Впрочем, он, возможно, получил вознаграждение и за то, что, будучи главным судьей, приговорил настоятеля Гластонберийского аббатства к повешению.
- И настоятеля повесили?
- Да. Но это было уже во времена Кромвеля. Я сам видел его резолюцию: «Следовательно: настоятель Гластонберийского аббатства и его сообщники должны быть судимы и повешены». А Кромвель шутить не любил.
- А могло быть так, что настоятель перед казнью кому-то доверил тайну талисмана дьявола?
- Конечно, - ответил Холмс, - тем более что это могло бы спасти ему жизнь. Однако документы, которые я видел, указывают на то, что в Гластонбери сокровище искали, но не нашли, и слова Мориарти это подтверждают.
- Что мы теперь будем делать? - спросил я.
- Я должен продолжать свое расследование, а вы - получать все сообщения от Порлока или парней Макмурдо и передавать их мне. А сейчас возьмите нож и «хорнерезируйте» вкусный черно-смородинный пирог миссис Хадсон.
Несколько дней мы провели довольно однообразно. Холмс уходил из дома рано утром обычно в Британский музей или еще какое-нибудь хранилище древних рукописей, а я сидел все время дома, ожидая сообщений и не смея отлучиться, кроме как для краткой прогулки в Риджентс-парк, чтобы немного проветриться. С каждым днем Холмс возвращался все позднее и становился молчаливее по мере того, как его расследование приносило все меньше нового и полезного, и он часто курил трубку далеко за полночь. Телеграммы от телохранителей полковника Хардена извещали нас только о том, что он постепенно продвигается на запад - от Винчестера к Ромси, Солсбери, Эмсбери, Эвбери и Стэнтону. Что касается Дрю, то от Порлока пока не было никаких известий.
Я уже начал подумывать, что мы обречены на такое скучное времяпрепровождение до бесконечности, когда пришло сообщение от парней Макмурдо. В нем говорилось, что полковник Харден уехал в Уэльс, намереваясь потом посетить Гластонбери. Я сразу же отнес это сообщение Холмсу в Британский музей, и вечером он показал мне текст ответной телеграммы:
«ОСТАВАЙТЕСЬ В УЭЛЬСЕ ДО МОЕГО ПРИЕЗДА ТЧК ГЛАСТОНБЕРИ ОПАСНЫЙ ПУНКТ ТЧК ХОЛМС».
- Я не собирался уезжать из Лондона, не закончив своих исследований, - пожаловался Холмс. - Но быстрые передвижения полковника вынуждают нас действовать.
На следующее утро, когда Холмс ушел из дома, доставили анонимную записку:
«Д. организовал наблюдение за американцем в Уэльсе. Говорит, что последует за ним, если тот поедет в Гластонбери».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52