Он еще не успел закончить, когда луч начал быстро гаснуть: из ослепительного бело-голубого цвет его превратился в темно-красный и затем в угольно-черный.
Каранха в бешенстве обернулся к троим пленникам.
– Ваших рук дело? Как перезарядить это оружие?
– Отправляйся в Миктлампу и выясни это сам, ты, кровавый убийца!
Гвальхмай выхватил меч, а абенаки и девушка прижались к молодому человеку теснее, молчаливо одобряя его действия. Но Гвальхмай оказался недостаточно проворным. Дюжина стражников набросилась на них с Нунганеем и молниеносно скрутила, подавив одним количеством. Молодых людей, безоружных, потащили прочь, а Коренис, которая почему-то не спешила применять свою чудесную силу, мирно повели в другую сторону. Девушка незаметно улыбнулась товарищам, призывая их не падать духом.
Каранха, вне себя от ярости, крикнул вслед пленникам:
– Покажите им Скважину! Спустите их вниз со сменной бригадой, но к утру возвратите в тюрьму. Пускай решают, говорить со мной или умереть!
Молодых людей выволокли на улицу, поставили в строй приблизительно из сорока рабов, израненных не столь сильно, как предыдущие, и сковали длинной цепью с остальными. Затем под надсмотром бдительных стражей их вывели из города через ворота в стене и погнали в открытое поле. Оставив за спиной примерно милю пути, они приблизились к нагромождениям огромных зазубренных камней, превышающим высотой дома.
Насколько мог видеть в сумерках глаз, повсюду слева и справа высились подобные курганы – горы отбросов, оставшиеся после какой-то деятельности, достойной титанов.
Здесь стражники зажгли факелы, и процессия продолжила путь при мерцающем свете огней. Они двигались по хорошо утрамбованной дороге и спустя полчаса энергичной ходьбы вышли из заваленных каменными обломками полей на открытое пространство. Здесь стояла высокая металлическая башня с приводным колесом наверху, через которое проходил трос, и прикованные цепью к ручке ворота рабы ожидали их прибытия.
Без отлагательства стражники отделили от группы десятерых рабов и завели их на платформу, которая мгновенно начала опускаться под землю и скоро исчезла с глаз под оглушительный лязг лебедки и щелканье бичей.
Вскоре она снова поднялась, нагруженная обломком скалы, мокрым и сверкающим при свете факелов. Рабы выступили вперед и убрали валун с платформы, после чего на нее загрузились очередные десять человек и последовали за предыдущими.
Это повторялось снова и снова – и наконец Гвальхмай и Нунганей тоже начали погружаться в недра земли. Стены шахты в верхней ее части были обшиты металлом и досками. Но потом тоннель пошел сквозь скальное основание – там гранитные стены оставались необлицованными. Молодые люди увидели внизу свет, и скоро платформа с металлическим лязгом остановилась.
Но здесь шахта не кончалась: они очутились в широком просторном помещении, где находился другой подъемный механизм, обслуживаемый новой бригадой рабов. В этом помещении их ожидала другая платформа и после того, как с нее сняли обломок скалы, пленники ступили на исцарапанные доски настила и продолжили спуск.
И так они спускались от камеры к камере по огромной шахте, которой, казалось не будет конца. Стало трудно дышать. Малейшее движение требовало огромных усилий. Воздух был словно напитан туманом, и факелы уже не горели на этой глубине.
Они миновали залы, тускло освещенные гроздьями фосфоресцирующих грибов, растущих на специально оставленных здесь для этой цели гнилых бревнах. Гнилушки мерцали на полах, и с потолков свисали на длинных веревках светлячки, которые мигали, словно крохотные звездочки, слабо колеблясь в медленных потоках мертвого воздуха.
Глаза пленников вылезали из орбит, в ушах шумело от давления глубины. На одной платформе поднялось мертвое тело. Вслед за камнем они сняли с подъемника труп и спустились еще на один пролет.
Шахта начала сужаться: платформы теперь едва вмещали пятерых человек и двигались по ней с трудом. Люки-затворы в полу открывались, когда подъемники опускались, и закрывались, когда те двигались вверх. Движение платформ, подобно поршню в насосе, способствовало перемещению потоков затхлого воздуха.
На этой глубине грибы уже не могли расти и их сменила фосфоресцирующая краска – в излучаемом ею туманном мерцании молодые люди едва различали окружение. Другие пленники, хоть и они тоже страдали, все же, казалось, переносили мучения легче. Они продолжали двигаться вниз: убирали с очередного ожидающего их подъемника валун и спускались все глубже и глубже на платформах, приводимых в движение обращенными в животных рабами.
Наконец молодые люди услышали стук кирок и молотов внизу и скоро прибыли в частично недостроенную камеру, вырубленную в базальте на глубине многих миль под самым нижним слоем земной коры, доступном людям ныне. Здесь, в темном чреве Земли, рабы трудились и умирали по приказу Каранхи, короля, который продолжал осуществление планов правителей Нор-Ум-Бега, умерших задолго до его царствования.
В этой пещере находился измазанный светящейся краской человек. Сгорбившись под тяжестью ведра и кисти, он с трудом набирал в измученные легкие воздух. Другой человек, задыхаясь от слабости, склонился в изнеможении над своим молотом. Глаза его были закрыты, и он не открыл их, когда надсмотрщик, сам чувствующий себя немногим лучше, принялся подгонять его кнутом.
Молоты и кирки гулко стучали в густом воздухе. После каждого удара откуда-то снизу, из-под скального основания под ногами рабочих, поднималось эхо. Сначала Гвальхмай и Нунганей посчитали сей отзвук за простое эхо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38