Он умолк и покосился на жену. Его худшие страхи оправдались. Она оледенела. Фамилия Джексон точно могучее заклинание превратила ее в мраморную статую. Точь-в-точь как у Пигмалиона было с Галатеей, только наоборот. Не исключено, что она дышала, но заметить это было невозможно.
— Вот я и подумал, — сказал мистер Кибл, аккомпанируя себе ключами. — Мне, знаешь ли, пришло в голову… Это же не биржевая спекуляция… Видимо, настоящее золотое дно… Владелец продает только потому, что хочет поселиться за границей… И мне представилось… а они будут выплачивать проценты за взятую сумму…
— Какую сумму? — осведомилась, оживая, статуя ледяным тоном.
— Ну… я вот думал… Просто идея, ты понимаешь… Но мне представляется, если бы ты согласилась, мы могли бы… Прекрасное помещение капитала, знаешь ли, а в нынешние времена это не так-то просто… Вот я и подумал, что мы могли бы одолжить им эти деньги.
Он умолк. Но все равно слово было сказано, и ему стало легче. Он снова побрякал ключами и потерся затылком о каминную полку. Это почему-то почти восстановило в нем уверенность в себе.
— Нам лучше покончить с этим раз и навсегда, Джо, — сказала леди Констанция. — Как тебе известно, когда мы поженились, я была готова сделать для Филлис все! Я намеревалась заменить ей мать. Открыла перед ней великолепные возможности, вывозила ее всюду. И что произошло?
— Я знаю, но…
— Она была помолвлена с богатым молодым человеком…
— Осел, каких мало, — вставил мистер Кибл, подбодренный воспоминанием о несостоявшемся зяте, который ему никогда не нравился. — И к тому же беспутный болван. Я кое-что слышал.
— Вздор! Если ты намерен верить всем сплетням, какие услышишь, никому пощады не будет. Очаровательнейший молодой человек, и он составил бы счастье Филлис. Но вместо того чтобы выйти за него, она бежит с этим… с Джексоном. — Голос леди Констанции завибрировал. Никто не сумел бы втиснуть больше брезгливости в три коротенькие слога. — После этого я твердо решила ничего общего с ней больше не иметь. Я не одолжу им ни пенса, а потому прекратим эту дискуссию. Надеюсь, я женщина справедливая, но должна сказать, что после того, как Филлис показала себя такой…
Внезапно распахнувшаяся дверь заставила ее умолкнуть. В комнату прошебаршил лорд Эмсуорт, весь в сырой земле, облаченный в непристойную старую куртку. Он благодушно прищурился на сестру и зятя, но, видимо, не заметил, что прервал их разговор.
— «Садоводство как искусство», — бормотал он. — Конни, ты не видела «Садоводство как искусство»? Вчера вечером я читал его здесь. «Садоводство как искусство». Это заглавие книги. Так куда же она могла деваться? — Его туманный взор перескакивал с предмета на предмет. — Я хочу показать ее Макаллистеру! Там есть абзац, прямо опровергающий его анархистские взгляды на…
— Возможно, она где-нибудь на полке, — перебила леди Констанция.
— На полке? — повторил лорд Эмсуорт, явно ошеломленный столь блестящей мыслью. — Ну конечно, конечно же!
Мистер Кибл угрюмо побрякивал ключами. На его румяном лице было мятежное выражение. Мятежный дух овладевал им редко — он ведь любил жену с собачьей преданностью и привык во всем ей подчиняться, но сейчас он взбунтовался. Она не права, решил он. Ей следовало бы понять, как ему дорога бедняжка Филлис. Дьявольское бессердечие — бросить бедную девочку, как стоптанный башмак, только потому…
— Ты уходишь? — спросил он, заметив, что его жена направляется к двери.
— Да. Я иду в сад, — сказала леди Констанция. — А что? Тебе еще о чем-нибудь надо со мной поговорить?
— Нет, — уныло вздохнул мистер Кибл. — Нет.
Леди Констанция вышла, и курительную окутало суровое мужское молчание. Мистер Кибл задумчиво терся затылком о каминную полку, а лорд Эмсуорт рылся в книжных шкафах.
— Кларенс! — внезапно воскликнул мистер Кибл. Ему в голову пришла мысль. Вернее сказать, его посетило озарение.
— А? — рассеянно отозвался граф. Он нашел вожделенную книгу и сосредоточенно листал ее страницы.
— Кларенс, не могли бы вы?…
— Ангус Макаллистер, — горько констатировал лорд Эмсуорт, — упрямый тупоголовый сын Велиала! Автор этой книги прямо утверждает…
— Кларенс, не могли бы вы одолжить мне три тысячи фунтов под надежный залог и скрыть это от Конни?
Лорд Эмсуорт заморгал.
— Скрыть что-то от Конни? — Он оторвал взгляд от книги и со снисходительной жалостью посмотрел на строителя воздушных замков. — Дорогой мой, это невозможно.
— Но она не узнает. Я объясню вам, зачем мне нужны эти деньги…
— Деньги? — Взор лорда Эмсуорта вновь стал туманным, и он уткнулся в книгу. — Деньги? Деньги, дорогой мой? Деньги? Деньги? Какие деньги? Я сто раз говорил, — объявил лорд Эмсуорт, — что Ангус Макаллистер в вопросе о штокрозах абсолютно не прав. Я сто раз говорил…
— Разрешите, я объясню. Эти три тысячи фунтов…
— Дорогой мой, нет! Нет, решительно нет! Так похоже на вас, — продолжал его сиятельство с рассеянной теплотой, — так похоже на вас, на вашу доброту и щедрость, сделать мне это предложение, но у меня достаточно своих. Более чем достаточно, но все равно благодарю вас. Мне три тысячи фунтов не нужны.
— Вы не поняли. Я…
— Нет. Нет и нет. Но все равно я вам весьма обязан. Очень любезно с вашей стороны, дорогой мой, предоставить мне такую возможность. Очень любезно. Очень, очень, очень любезно, — продолжал его сиятельство, бредя к двери и читая на ходу: — О, очень, очень, очень… — Дверь за ним закрылась.
— Черт! — сказал мистер Кибл.
Он уныло рухнул в кресло. Ему придется написать Фил-лис. Бедняжке Филлис… Придется объяснить, что ее просьба невыполнима.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86