Спарацино вполне был способен испортить мне жизнь.
Когда Томасу Итриджу IV приходило что-нибудь в голову, он звонил мне по прямой линии, минуя Розу, поэтому его звонок совершенно не удивил меня, пожалуй, я даже испытала облегчение.
Был конец рабочего дня, и мы сидели в его кабинете. По возрасту Итридж вполне годился мне в отцы и относился к той породе людей, чья непритязательность в юности к старости отливается в нечто монументальное, становится характером. Он обладал лицом Уинстона Черчилля, лицом, которому место в парламенте или в заполненной дымом сигары гостиной. Мы всегда прекрасно ладили с Итриджем.
— Рекламный трюк? Думаешь, кто-то в это поверит, Кей? — спросил главный прокурор штата, рассеянно покручивая пальцем золотую цепочку часов, петлей свисавшую из кармашка его жилета.
— У меня такое ощущение, что ты мне не веришь, — сказала я. В ответ он достал толстую черную авторучку «Монблан» и медленно свинтил колпачок.
— Вряд ли у меня будет возможность кому-нибудь что-нибудь объяснить, — вяло добавила я. — Мои подозрения не основываются на чем-нибудь конкретном, Том. Я выдвигаю подобные обвинения для того, чтобы противостоять деятельности Спарацино, а он собирается развлекаться дальше.
— Ты чувствуешь себя очень изолированной, не так ли, Кей?
— Да. Потому что так оно и есть. Том.
— Ситуации, подобные этой, обычно начинают жить своей собственной жизнью, — задумчиво сказал он. — Пресечь шумиху в зародыше, не привлекая еще большего внимания, — вот проблема.
Он потер усталые глаза за очками в роговой оправе, взял чистый лист бумаги и расчертил его по вертикали на две части: преимущества с одной стороны, недостатки — с другой. О каких именно преимуществах и недостатках шла речь, я понятия не имела. Итридж заполнил записями примерно пол-листа, при этом одна колонка получилась существенно длиннее другой. Он откинулся на стуле, поднял глаза и нахмурился.
— Кей, — сказал он, — тебе никогда не приходило в голову, что со стороны ты кажешься гораздо более, чем твои предшественники, вовлеченной в те дела, которыми занимаешься?
— Я не знала ни одного из своих предшественников, — ответила я.
Он слегка улыбнулся:
— Это не ответ на мой вопрос.
— Клянусь, я никогда не думала на эту тему.
— Я так и полагал, — удивил он меня. — Ты чертовски сосредоточена, Кей. Это как раз и была одна из причин, по которой я твердо поддерживал твое назначение. Ты обладаешь замечательным качеством ничего не пропускать, ты — чертовски хороший патологоанатом, и это в дополнение к тому, что ты прекрасный администратор. А твоей отрицательной стороной является склонность при случае подвергать себя опасности. Например, эти удушения около года назад. Если бы не ты, возможно, эти преступления так никогда и не были бы раскрыты, и погибло бы еще немало женщин. Но твой энтузиазм чуть не стоил тебе жизни.
Итридж немного помолчал и продолжил:
— Теперь этот вчерашний инцидент. — Он покачал головой и засмеялся. — Хотя, должен признать, ты произвела на меня сильное впечатление. Я сегодня утром слышал по радио, что ты «свалила его с ног». Это действительно так?
— Ну, не совсем, — ответила я неловко.
— Вы знаете, кто он? Чего искал?
— Мы не уверены, — сказала я, — но он забрался в холодильник морга и сделал несколько снимков — фотографии тел Стерлинг и Кери Харперов. Дела, в которых он копался, когда я его застукала, ни о чем мне не говорят.
— Они разложены по алфавиту?
— Он рылся в ящике М — Н, — сказала я.
— М, например, Медисон?
— Возможно, — согласилась я, — но ее дело заперто в другом помещении. В моих архивных шкафчиках о ней ничего нет.
После длительного молчания он постучал указательным пальцем по стопке бумаги и сказал:
— Я выписал все, что знаю об этих последних смертях: Берил Медисон, Кери Харпер, Стерлинг Харпер. В них есть все внешние атрибуты таинственного романа, не так ли? А теперь еще эта интрига с пропавшей рукописью, в которую, якобы, замешан отдел медицинской экспертизы. Я хочу кое-что сказать тебе, Кей. Во-первых, если кто-нибудь еще позвонит по поводу рукописи, то ты значительно облегчишь себе жизнь, переадресовав заинтересованную сторону ко мне. Я вполне могу ожидать, что последуют кое-какие сфабрикованные судебные разбирательства. Теперь я подключу свой аппарат, посмотрим, сможем ли мы в столь критическом положении отвлечь внимание толпы. Во-вторых — и я очень тщательно взвесил эту мысль, — ты должна быть похожа на айсберг.
— Что ты имеешь в виду? — тревожно спросила я.
— Над поверхностью должна выступать всего лишь малая часть того, что есть на самом деле, — ответил он. — Это совсем не то же самое, что «не вылезать», хотя именно этим ты и будешь заниматься, то есть — минимум заявлений для прессы. И постарайся выдавать как можно меньше информации. — Он снова начал крутить цепочку часов. — А уровень твоей активности, или, если хочешь, вовлеченности, пусть будет обратно пропорционален твоей «незаметности».
— Моей вовлеченности? — воскликнула я протестующе. — Таким витиеватым способом ты хочешь сказать, чтобы я занималась только своей работой — ничем, кроме своей работы, — и поменьше привлекала внимание к своему отделу?
— И да, и нет. Да — в смысле «занимайся своей работой». А вот что касается «поменьше привлекать внимание к отделу медицинской экспертизы», то, боюсь, ты не сможешь это контролировать. — Он замолчал, сложив руки на столе. — Я в достаточной мере знаком с Робертом Спарацино.
— Ты встречался с ним? — спросила я.
— Я имел несчастье познакомиться с ним на юридическом факультете, — ответил Итридж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106