— Если вы откажетесь от того, что его превосходительство вам пожаловал, то он может счесть вас неблагодарным.И Сано вынужден был принять дом во владение. Сано разулся при входе. Преодолев желание идти на цыпочках, прошел по коридору и оказался в главном зале.— Настоятельница храма, которую послал его превосходительство, еще не приехала? — спросил Сано слугу.— Нет, господин.На лице Сано появилось выражение неудовольствия. Лучше начать расследование с изучения места преступления, важные улики могут быть утрачены, если не прибыть туда достаточно быстро. Сано не мог позволить себе дожидаться, пока какая-то старуха прихромает к нему из храма. Кроме того, его одолевало сомнение относительно плана сёгуна. Он не разделял веры Цунаёси Токугавы в сверхъестественное, в то, что общение с царством духов поможет установить личность убийцы. Скорее практические меры дадут ответы на вопросы. Но сёгун взял да и приказал ему советоваться со специалистом по оккультным делам. Новое положение, заподозрил Сано, при всей престижности и полномочиях способно породить обстоятельства, которые не столько облегчат, сколько затруднят расследование убийства.Слуга ждал приказаний. Сано сказал:— Мне хотелось бы поесть прямо сейчас.Предстоит много работы, трудно сказать, когда выпадет случай снова утолить голод.— Да, господин, — Поклонившись, слуга удалился.Сано, усевшись на помост, с привычным беспокойством обозрел собственные владения. На полу лежал прекрасно выделанный татами. Стену за спиной украшала великолепная фреска, изображающая пейзаж. Раздвижные двери были открыты по обеим сторонам комнаты. Через левую дверь виднелась веранда, выходящая в сад с цветущими вишневыми деревьями, с валунами, покрытыми мхом, и прудом. Солнечный свет падал на сделанные из тикового дерева полки, секретеры, рабочий стол, задвинутый в нишу, свитки бумаги и вазу с лилиями. Через правую дверь виднелся коридор, ведущий в спальню, где служанка смахивала пыль с лаковых шкафов и сундуков. Приглушенные голоса подсказывали: остальные слуги заняты работой на кухне, в ванной и туалетной комнатах, в шести других спальнях и в бесконечных коридорах. Однако Сано дом казался пустым и нежилым. Книги и одежда были аккуратно разложены по шкафам, ничто не указывало на его присутствие в доме, если не считать буддийского алтаря, установленного в углу этой комнаты: на алтаре перед портретом отца дымили благовония, стояли чашка с сакэ и ваза с фруктами. Сано не умел заполнять пустые жилые пространства. Не умел он и расслабляться в величественных помещениях.Большую часть жизни он провел в густонаселенном районе Нихонбаси, в небольшом доме, расположенном за отцовской школой боевых искусств, вместе с родителями и их служанкой по имени Хана. Стены в четырех крошечных комнатах были настолько тонки, что не заглушали звуков, как рождавшихся внутри дома, так и доносившихся с улицы. Комната в полицейской казарме была больше, но не тише. Относительная тишина новых хором нервировала Сано. Но сильнее тишины угнетало одиночество.После смерти отца Сано перевез мать и Хану к себе, но мать оказалась неприспособленной к жизни в замке. Она опасалась выходить во двор, страшилась общения со слугами и изысканными, утонченными соседями. Когда Сано пытался ободрить ее, она только смотрела на него с молчаливой скорбью. Она не могла здесь ни есть, ни спать. Спустя десять дней Хана сказала Сано:— Молодой хозяин, ваша мать умрет, если останется здесь. Отошлите ее домой.Сано нехотя уступил, он сожалел, что не может разделить с матерью своего нынешнего достатка. С отъездом матери и Ханы одиночество стало невыносимым. Он старался как можно больше времени проводить на тренировочной площадке, в архиве. Он ходил на вечеринки, которые устраивали слуги сёгуна. Придворные не понимали, почему правитель возвысил его, поскольку обстоятельства не позволяли им этого знать. Соответственно они негодовали, хоть и старались порой добиться его расположения. После того как тренировки, работа и развлечения заканчивались, наступал ужасный момент возвращения домой, в тишину.Возможно, женитьба на Рэйко заполнит пустоту его жизни. Сано надеялся, что первая, самая важная, официальная встреча их семей пройдет успешно.Вошел слуга и поставил перед ним поднос. Сано съел овощной суп, рис, жаренные на углях креветки, сашими, квашеную редиску, перепелиные яйца, соевый творог, приготовленные на пару сладкие пампушки — все вкусное, красиво оформленное и в нужном количестве. Многое ему претило в жизни в замке, однако пожаловаться на качество еды и обслуживания он не мог. Сано завершал трапезу, когда в коридоре послышались шаги. В комнату в сопровождении слуги вошла женщина.Слуга объявил:— Настоятельница храма его превосходительства.Сано никогда не бывал в Момидзияме, фамильном храме Токугавы, находившемся в центре замка. Он представлял настоятельницу вроде тех старух, что прислуживали в городских синтоистских храмах для простолюдинов. Взгляд на гостью поверг Сано в изумление.Она была ростом примерно с него — высокая, наверное, одних с ним лет. Несмотря на полное отсутствие белил, лицо отличалось чрезвычайной бледностью. Редкие веснушки покрывали щеки и переносицу. Нос был длинный и тонкий. Густые блестящие волосы, собранные в тугую прическу, отливали на солнце рыжевато-коричневым огнем, широкая прядь ниспадала из-под гребней на шею. Непокорность высоких скул перекликалась со смелым разворотом плеч и сильными руками, которые легли на пол, когда настоятельница встала на колени для поклона.— Я — Аои.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101