Но Уоррик догадывался, чья это комната. Он откинул крышку сундука, и обилие богатых вещей и украшений подтвердило его догадку.Он только спросил:— Ее?Голос не слушался Милдред, но каким-то образом она сумела ответить:— Да.— Моим дочерям это подойдет.Он сказал это с таким равнодушием, которое возмутило Милдред, и гнев пришел на место страха, однако она была не настолько глупа, чтобы показывать ему свои чувства.— Это все, что у нее осталось.Он оглянулся на нее, его серые глаза не выражали никаких эмоций, ничего не выражал и его голос, когда он произнес:— Нет, все, что у нее осталось, это собственная шкура, да и то только потому, что я подарил ей ее.Равнодушие? — подумала она. Нет, просто другой вид мести. Эти одежды, похоже, малая толика того, что он замышляет. Насколько она понимает, у нее нет никаких шансов помочь Ровене; пока он даже не желает слышать ничего о том, что леди сама также являлась жертвой, а не только он.Очень похоже, что причины, двигавшие Ровеной, его просто не занимают. Да, он не виллан, а высокорожденный лорд, по отношению к которому нельзя делать то, что они сделали, а потом попытаться оправдаться.Ее опять охватил страх, очень сильный страх, но не за себя.— Вы собираетесь убить ее?— Это удовольствие было бы слишком коротким, — холодно ответил он. — Нет, я не убью ее. Она моя пленница. Ей никогда не удастся выкупиться, и она никогда не покинет замок Фулкхест. Она будет довольствоваться моим милосердием вплоть до самой смерти.— И у вас есть это милосердие?— Для тех, кто причинил мне вред? Нет, сударыня, у меня его нет. — Он оглядел еще раз комнату и спросил:— У Лионса есть наследник?У Милдред было слишком тяжело на сердце, чтобы удивляться этому вопросу.— Да, брат.— Ну, ему здесь не останется ничего, кроме обугленных стен, — сказал он. — Однако и ее брату здесь тоже ничего не останется.Ее глаза расширились.— Вы собираетесь сжечь крепость?— Разве это место того не заслужило?Милдред не понимала такой необузданной мести. Однако все то, к чему вынудил Гилберт Ровену, было тоже связано с Киркбургом. В конце концов, это даже можно понять. Она не будет жалеть, что крепость сожгут, и ясно, что Ровена тоже не будет жалеть, что планам Гилберта не суждено сбыться.— А что же будет со слугами, которых вы лишите крова?Он пожал плечами как будто ему не было до этого дела, но все же ответил:— Я не сожгу город — кроме гостиницы. Люди отсюда могут уйти в город, или я поселю их на своих землях. — Затем он оглядел ее более внимательно, увидел прекрасно сшитую шерстяную накидку и заключил:— Ты ведь живешь не здесь?— Я приехала только три дня назад, когда сюда привезли мою леди.— Тогда ты свободна и можешь отправляться домой. Обратно в крепость Гилберта, которую Фулкхест осадит в ближайшее время? Или обратно в Турес, который он уже захватил и который Гилберт хочет вернуть себе? Чудесные перспективы! В обоих случаях она окажется в самой гуще войн и разрушений. Но Милдред не собирается сообщать ему все это. Если он до сих пор не знает, кто такая Ровена и что ее сводный брат является его главным врагом, то уж она-то не собирается ему о том рассказывать и разжигать еще больше его мстительность.— У меня нет дома, — сказала она наконец. Он нахмурился, и она почувствовала, как холодок пробежал по ее спине, потому что сейчас он казался еще более жестоким, чем обычно.— Как я отплачиваю тем, кто причинил мне зло, так же я отплачиваю тем, кто в чем-то помог мне. Ты можешь обосноваться в замке Фулкхест, если захочешь.Там, куда он сослал Ровену? Милдред не ожидала этого и не могла поверить такому счастливому повороту судьбы среди всех окруживших ее несчастий.Но он, заметив ее радость, понял, чем она вызвана, и поспешил разубедить ее.— Пойми меня правильно, — медленно добавил он. — Ты поедешь в замок, будешь прислуживать мне и моим дочерям, но не ей. Никогда ты не будешь ее служанкой. Если ты не можешь обещать мне свою верность…— Я могу, — быстро сказала Мидред. — Я буду счастлива.— В самом деле? — Он бросил на нее скептический взгляд, сомнение ясно скользило в его серебристых глазах. — Ну, это мы увидим. Может быть, ты скажешь мне имя ее брата?Все возможные варианты пронеслись в мозгу Милдред. Гилберту вряд ли грозит со стороны Фулкхеста большая ненависть, чем та, которую он уже испытывает к нему за его прошлые дела. Значит, опасность грозит только Ровене. Он может даже передумать и убить ее, чтобы спокойно владеть ее землями. Но не сможет ли он узнать здесь от кого-нибудь еще родовое имя Гилберта? Нет, вряд ли, слуги его знали только как лорда Гилберта. И она очень сомневалась, что Фулкхест будет расспрашивать кого-нибудь в городе.— Почему ты молчишь? — спросил он. — Ясно, что ты знаешь его имя.— Да, но я не скажу вам. Хотя леди Ровена и ненавидит его, он сейчас единственный, на чью помощь она может надеяться, чтобы избавиться от вашего милосердия. Я не буду помогать ей, но не собираюсь помогать и вам против нее. Если вы этого хотите от меня, я должна отказаться от вашего предложения.Он посмотрел на нее пристально, затем спросил:— Почему ты не боишься меня?— Я боюсь. Он усмехнулся.— Ты на редкость удачно это скрываешь.Он не пришел в ярость, просто прореагировал с юмором, как обычно делают мужчины, когда им приходится мириться с обстоятельствами, которые им совсем не нравятся. Она вдруг поймала себя на том, что улыбается ему. Интересно, может, он и не такой жестокий, как выглядит.Уоррик не обратил внимания на ее улыбку. У него больше не было к ней вопросов, поэтому он отпустил ее собирать вещи ч приказал одному из своих слуг забрать сундук с одеждой. Беатрис и Мелисант смогут носить это, когда платья перешьют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84