Ровена открыла рот от изумления.— Нет, Уоррик, нет, не надо. Он не заслуживает…— Я решаю, что заслуживает твоя спасенная жизнь… — отрезал Уоррик. — Так уж вышло, что замок, — да нет, сто замков — не могут сравниться с тем, что ты для меня значишь.Не очень романтическое сравнение, но смысл, скрывавшейся за этими словами, лишил ее на время дара речи, и этого времени хватило Уоррику, чтобы сказать Гилберту:— Ты должен присягнуть мне в верности.Гилберт развлекался про себя иронии судьбы, которая вынуждает теперь Уоррика защищать его.— Сделано. И Ровена…Уоррик поднял меч, и выражение его лица стало угрожающим.— Ровена будет моей женой, если согласится. В любом случае, она никогда не окажется вновь под твоей опекой. Не испытывай моего терпения, д'Эмбрей. Бери то, что я предлагаю, и считай, что тебе повезло.Гилберт отпустил Ровену, и она немедленно оказалась в объятиях Уоррика. Столь резкий контраст привел к тому, что на нее опять нахлынула боль и напомнила ей, что теперь уже пришло время заканчивать с их спорами.— Если вы оба закончили, то моя дочь собирается сейчас родиться, Уоррик, и не здесь, на крыше.Оба они посмотрели на нее в смущении, поэтому она сочла нужным добавить с большим нажимом:— Сейчас, Уоррик!Паника, естественно. Действительно, мужчины иногда так беспомощны… Глава 48
— И зачем так кричать, когда все уже позади? — пожелала узнать Милдред, передавая ребенка в руки Ровены. — Ты молодец, моя милая. Он просто ангел, самый…— Он? Должна быть, она, — воскликнула Ровена, но не смогла сдержать улыбку, узрев свое злотовласое дитя. Милдред довольно рассмеялась:— Ты больше не можешь отказывать ему. Посмотри, сколько месяцев ты заставляешь мужчину страдать. Мне его жалко.— И ты тоже, — вздохнула Ровена. — Ты была единственной, кто не надоедал мне уговорами на эту тему.— Только потому, что я знала, ты заупрямишься еще больше. А у тебя нет никаких причин для упрямства. Ты уже должна понять, что он любит тебя. Но ты заставила его ждать до последней минуты, чтобы жениться на тебе!— Ждать? — изумилась Ровена. — Он привел мне повивальную бабку, он привел мне священника! И они не отступили, пока я не сказала «да». Это был шантаж. Это было…— Простое упрямство с твоей стороны. Ты знала, что выйдешь за него. Просто хотела заставить страдать его до конца.Ровена уговорила себя промолчать. Спорить с Милдред на эту тему бессмысленно.Конечно, она была упряма. Этот человек хотел умереть ради нее. Никакое ее недовольство не могло поспорить с таким фактом.— Где мой муж?— Ждет снаружи. Он еще не видел сына. Я покажу ему, можно, Ровена?Не дожидаясь ответа, Милдред направилась к дверям пригласить Уоррика.И вот он уже здесь и смотрит сверху на нее с такой теплотой и гордостью, что остатки ее враждебности испарились. В конце концов она любит его. Это было настолько ясно еще до того, как она его покинула, что бесполезно отрицать далее.Она широко улыбнулась ему:— Как он тебе нравится?Уоррик еще даже не взглянул на ребенка. Он сделал это сейчас, но его взгляд немедленно переместился обратно на Ровену. И в нем плясали смешинки.— Я надеюсь, со временем он будет выглядеть лучше? Она встревоженно обернулась посмотреть на сына, но потом улыбнулась.— С ним все в порядке. Все новорожденные и должны быть красными и сморщенными.— А где дочь, которую ты хотела мне подарить? Она вспыхнула, потом усмехнулась.— Я думаю, в конце концов, мне повезло, милорд — правда, не в этом.Он присел на край кровати и одарил ее неожиданным поцелуем.— Спасибо.— Это было не так уж тяжело — ну ладно, может быть, немного.— Нет, я благодарю тебя, что ты согласилась выйти за меня замуж.— О! — сказала она, чувствуя, как тепло и радость заполняют ее. — Это было в действительности… мое удовольствие.Потом последовал еще один поцелуй, он был более горячим, чем нежным.— Ты уже не сердишься на меня?— Нет, но если ты когда-нибудь еще посадишь меня в свою темницу…— У меня больше нет темницы. Я велел ее засыпать, как только ты уехала в Турес.— Почему? — удивленно спросила она.— Это — невыносимое напоминание о том, что я наделал.— Но у тебя были причины, Уоррик. Даже я могу…— Не оправдывай меня — или ты уже забыла, что сказала мне на прощание?Он был серьезен.— Ну ладно, пострадай еще, если считаешь нужным. Но что касается меня, там было довольно хорошо, в этой темнице.— Возможно, я несколько поспешил. Ну, я всегда могу приказать откопать ее, если будет нужно.— Лучше уж не надо, милорд, — предостерегающе сказала она.— Ну, тогда, если мне опять потребуется запереть тебя в моих покоях, — сначала удостоверюсь, что я тоже там заперт вместе с тобой.— О, против этого я не возражаю.— Значит, ты все же бесстыдная девица?— Ты, мне кажется, не возражаешь против такого бесстыдства?— Нет, я не возражаю.— И ты любишь меня?— Правда, я люблю тебя.— Не говори это так, как будто делаешь мне одолжение. Ты любишь меня, Уоррик. Как ты можешь не любить, когда я…— Я люблю тебя.Это звучало уже лучше, настолько лучше, что она притянула его вниз еще для одного поцелуя, а потом нежно прошептала:— Я счастлива, что это был ты, Уоррик. Так счастлива. Он припомнил эти слова, сказанные так давно, и признался, наконец:— Так же как и я, миледи.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84