— Она посмотрела Хоуку в глаза. — Я полагала, что это может прекратиться после того, как она получила сильные ушибы в реке, но… к счастью, ничего не изменилось.
Криста удивилась. Почему Илсвит радуется тому, что ее все еще тошнит? Бессмыслица какая-то. И почему Хоук уставился на нее так, словно у него вот-вот земля уйдет из-под ног? Он побледнел, и что это он такое говорит?
— Милая, прости меня. Простить? Но в чем он виноват? Криста покачала головой, пытаясь сообразить хоть что-то. Все еще полусонная, она сказала:
— Тебе не в чем извиняться. Вряд ли это твоя вина. У меня слабый желудок.
Хоук и королева переглянулись. Илсвит подняла одну бровь, а лорд покраснел.
— Дорогая моя, — с нежностью заговорила королева. — Я знаю, что в детстве вы были лишены блага материнского руководства, но ведь вашим воспитанием, наверное, занимались другие женщины, не правда ли?
Не понятно, почему королева решила это обсуждать. Но Криста все же попробовала ответить:
— Меня вырастили двое преданных слуг, Рейвен и Торголд, но при мне были и другие женщины.
— И они говорили с вами о… некоторых вещах?
— Конечно. Мы постоянно говорили о жатве, о погоде, о том, чем питаются люди, и о многом другом.
— Я понимаю… Но эта… Рейвен… кажется, так вы ее назвали? У нее есть собственные дети?
Криста запнулась. Она не имела представления, чем занималась Рейвен, когда была не с ней.
— Я не знаю… может быть. Мы никогда не говорили об этом.
Илсвит похлопала Кристу по руке, бросила многозначительный взгляд на Хоука и выпроводила из комнаты своих дам. Когда Криста с Хоуком остались наедине, тот снова сел, не сводя с нее глаз. Было тихо, только похрустывал сухарик, который жевала девушка; она старалась делать это как можно тише, потом вообще перестала есть и сунула остаток сухаря под кровать. Немного погодя Хоук откашлялся и заговорил:
— Ну, видишь ли… дело в том… в основном ты здорова… что само по себе удивительно, но это огромное облегчение… А это зелье, что ты пьешь, оно помогает?
Он показал на чашку, которую Криста все еще держала в руке.
Криста стряхнула свободной рукой несколько крошек и сказала:
— Да, помогает. Королева была очень добра ко мне. Ты извини, но мне кажется, ты и сам выглядишь не вполне здоровым. Может, Илсвит и тебе предложила бы какое-нибудь зелье, чтобы ты чувствовал себя получше?
Если бы он продолжал смотреть на нее все так же. странно, Криста решила бы, что с лордом и в самом деле что-то не в порядке. Но он вдруг широко и весело улыбнулся:
— Не думаю, что я мог бы чувствовать себя лучше, чем сейчас. Впрочем, нет, это неправда, есть одна вещь, которая улучшила бы мое самочувствие.
Криста насторожилась. Неужели он имеет в виду новые подарки?
— Что же это? — наконец решилась она спросить. Он отобрал у нес чашку и поставил на стол. Потом взял руки Кристы в свои, посмотрел ей в глаза и проговорил очень серьезно:
— Наше венчание прямо здесь, в Винчестере, и как можно скорее. Отец Эссер окажет нам честь, Илсвит и Альфред будут в восторге, и мы вернемся в Хоукфорт мужем и женой.
У Кристы екнуло сердце. Ей стало холодно, потом очень жарко — так захватила ее внезапная картина открывшегося перед ней будущего. Но к ней тут же вернулись прежние страхи.
— Моя мать…
— Твоя мать была чудесной женщиной, я в этом уверен. Если бы она была здесь, то, несомненно, сказала бы тебе, что мы должны пожениться не откладывая, без дальнейших проволочек.
Он говорил возбужденно, однако с непоколебимой уверенностью. И эта уверенность была неотразима. Только честность удержала Кристу от соблазна немедленно поддаться ей.
— Хоук, есть еще одна вещь, которую я должна сказать тебе.
— Еще? — Хоук удивился, потом встревожился. Ее слуги… ее мать… что еще могло быть? — Что-то связанное с твоим отцом?
— О нет, он был совершенно нормальным человеком. Но есть одна сложность, понимаешь? Он был обыкновенным мужчиной, а чувства мужчин отличаются от чувств женщин. Быть может, потому, что вас воспитывают как воинов. Моя мать любила его, но он был не способен любить ее так же. Она не могла оставаться в этом мире, не имея опоры в любви. Точно так же, как она обладала умением вызывать существа из иного мира, мир этот позвал ее к себе.
Хоук нахмурился, стараясь, как видела Криста, понять ее слова. И она поспешила продолжить:
— Я не сказала тебе правду о том, почему я приехала в Хоукфорт переодетая служанкой, вернее, сказала не всю правду. Разумеется, я при этом думала, что, узнав тебя лучше, стану более достойной женой, но самое главное — я хотела, чтобы ты меня полюбил. — Голос у Кристы сорвался, и она закончила шепотом: — Тогда я не беспокоилась бы о том, что мне придется страдать от такой же судьбы, какая была у моей матери.
— И теперь это беспокоит тебя, потому… Хоук умолк и медленно наклонил голову. Господи, ну как он может быть таким глупым? Неужели он не понимает, как она стремится к нему…
— Я не верю этому! — Хоук вскочил, отошел на несколько шагов от кровати, повернулся и уставился на Кристу. — Ни капли не верю! После всего, что было, ты можешь лежать здесь и заявлять, будто не знаешь, люблю ли я тебя? Кровь Господня, женщина, ты что, глухая, немая и слепая? Ты перевернула всю мою жизнь, заставила меня сомневаться в самом себе, и я все это принял безропотно. Думала ли ты о том, что я испытывал, когда ты заявляла, что беспокоишься о моей чести больше, чем я сам, потому что любишь меня? Не подумала ли ты хоть на секунду, что я беспокоюсь о тебе по той же самой трижды проклятой причине?
Этой романтической декларации явно не хватало поэтичности, но Криста слушала ее с бешено колотящимся сердцем и горящими глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109