– Саймон притянул Камиллу к себе. – Я хочу, чтобы мы были настоящей супружеской парой: заботились бы друг о друге и вместе встретили бы старость. Как мои родители. И твои.
– Нет, Саймон, ты хочешь не этого, – возразила Камилла. – Не знаю, как твои родители, но мои любили друг друга. Моему отцу никогда не были безразличны чувства моей матери. Он делал все, что в его силах, чтобы ей было хорошо. А ты хочешь, чтобы наш брак был похож на брак дяди Огаста и тети Юджинии: ты отдаешь приказы, а я им беспрекословно повинуюсь. Ты хочешь, чтобы я перестала беспокоиться о дяде Жаке, но я не могу этого сделать.
Саймон нахмурился: черт бы побрал ее дядюшку!
– Ты хочешь, чтобы я позабыл о своем долге? – спросил он. – Но я не могу этого сделать.
Камилла вздохнула, словно тихонько мяукнула. От этого звука у Саймона сжалось сердце.
– Похоже, создается безвыходное положение.
Камилла присела на колени и собралась было уйти, но он схватил ее за руку.
– Куда ты?
Она посмотрела на него своими хрустально-чистыми глазами:
– Все кончено, верно? Теперь, когда ты получил от меня что хотел…
– Черт побери, ты все не так поняла! – Саймон обнял Камиллу и снова усадил на постель. Она покорно села и спрятала лицо у него на груди, а он начал осыпать ее волосы поцелуями. Ему было жаль того, что пропала их прежняя близость. – Все не так, принцесса. Честное слово.
– Тогда как же? – прошептала Камилла.
– Просто… я хочу… – Саймон запнулся, подыскивая слова. Он не привык иметь дело с женщинами. С солдатами было гораздо легче – отдаешь им приказ, а они подчиняются. – Мне нужно больше, чем твое тело. – Он крепко прижал Камиллу к себе. – Я хочу, чтобы ты была моей женой в полном смысле этого слова. А в обмен я обещаю холить тебя и лелеять, быть хорошим мужем.
– Но ты все равно не позволишь мне предупредить дядю.
Саймон стиснул зубы.
– Да, все, что угодно, кроме этого. – Камилла умолкла, и он поспешил добавить: – Проси меня о чем угодно, и я исполню твою просьбу. О чем угодно. Клянусь. А я у тебя попрошу лишь одного: быть моей женой в полном смысле этого слова, а не просто домохозяйкой, которая меня презирает.
Камилла подняла на Саймона глаза:
– Я тебя не презираю. И никогда не презирала.
– Тогда останься сегодня на весь день со мной. Ведь это предпоследний день нашего брачного затворничества. Так как три предыдущих дня были потрачены нами впустую…
Выразительно взглянув на Камиллу, Саймон провел рукой вниз до волнующего изгиба ее бедер. У нее перехватило дыхание. Он нагнулся и неторопливо поцеловал ее, наслаждаясь легким стоном, который она издала, когда он оторвался от ее губ.
– Пожалуйста, Камилла, – прерывистым шепотом проговорил Саймон. – Давай хоть сегодня забудем о твоем дяде и о моем чувстве долга. Давай просто насладимся любовью, как это давно уже следовало сделать. Мы обо всем подумаем завтра.
Саймон почувствовал, как напряглась Камилла.
– Не думай, что я так легко сдамся, Саймон.
– Я и не думаю. – Он схватился за простыню и рывком стянул ее с Камиллы, оголив груди. Они были само совершенство: мягкие и полные, с темными сосками, к которым так и хотелось припасть губами. – Я прошу перемирия. На сегодня. На эту ночь.
Пусть хотя бы так. В конце концов, он все равно выиграет. Он всегда побеждал. А в этот раз ему нужно было победить во что бы то ни стало. Он обязательно поймает двух зайцев – получит Камиллу и отомстит.
Камилла не ответила, и Саймон снова припал к ее губам с твердым намерением ее убедить. Его поцелуй был смелым и отчаянным. Он раскрыл ее рот своим языком, проник в его влажную и теплую глубину. Он слишком жаждал этого, чтобы быть нежным и осторожным. Его рука нащупала теплую грудь и принялась ласкать ее. Через минуту Камилла обхватила его руками за пояс, и страх, что она может ему отказать, улетучился.
Теперь она принадлежит ему. Он получит и её, и правую месть. Рано или поздно Камилла поймет, что он не мог поступить иначе. А сейчас она принадлежит ему. Навсегда. Между ними уже больше никогда не встанет этот проклятый капер.
Глава 17
Птица не сразу свое гнездо строит, а мало-помалу.
Креольская пословица
Наконец наступил тот день, когда их брачное затворничество закончилось. Камилла стояла в дверях и смотрела, как Саймон пристегивает к поясу меч.
Последние полтора дня они избегали разговора о дяде Жаке. Но не могли не чувствовать, что между ними словно бы образовалась невидимая преграда. Именно поэтому так отчаянно, так ненасытно предавались любовным утехам. Сколько раз они занимались любовью? Шесть? Семь? Камилла сбилась со счета. Это было похоже на банкет, где подают множество блюд, и каждое блюдо плавно переходит в следующее. Камилла не помнила деталей, только чувственный восторг оттого, что Саймон внутри ее, рядом с ней, на ней.
Вчера было воскресенье, и она первый раз в жизни пропустила мессу. Камилла вспомнила, как грешно провела этот день, и залилась краской. Хотя нет, какой же это грех? Ведь она замужняя женщина. Их обвенчал священник.
Теперь Камилла понимала, почему священникам полагается быть целомудренными. Сложно думать о Боге после таких неистовых плотских утех, даже если брачный союз освящен церковью.
Саймон поднял голову и заметив на себе взгляд жены, подошел к ней и запечатлел на ее губах поцелуй, от которого у Камиллы перехватило дыхание.
– Я буду по тебе скучать, – прошептал он, прервав поцелуй. Его глаза счастливо блестели. – А ты будешь по мне скучать?
Камилла хотела солгать и сказать, что не будет, но передумала, вспомнив, какое он доставил ей наслаждение за последние полтора дня.
Она одарила мужа робкой улыбкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99