ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Через несколько минут тот, однако, пришел в сознание и сумел бежать дальше сам.
Это было неожиданно и произвело на Алексея серьезное впечатление – прежде всего потому, что самому ему двигаться становилось все тяжелее. Раны так и не болели (во всяком случае, почти не болели), но переставлять ноги, развивая хотя бы ту скорость, которую принято назвать «трусцой», было все труднее и труднее.
Почему раны не убивают его болью, как происходило в тот, в прошлый раз? Многое из случившегося осенью 1944-го он давно забыл, но как раз это запомнилось на всю жизнь. То, что может быть и иначе, казалось странным и страшным. Перебит нерв? Если да, то это значит, что он уже не просто урод, но еще и калека. В прошедшем чудовищную войну Советском Союзе такое, ясное дело, не удивит, а с одной рукой и двумя ногами нестарому еще мужику вполне можно будет жить дальше, но вот о ведущей к адмиральским звездам карьере надо будет, вероятно, забыть. Он не одноногий адмирал Исаков и не истребитель Маресьев – капитан-лейтенанта с одной действующей рукой спишут максимум в военкомы. Черт с ними, конечно, со звездами, но потерять из-за всего случившегося шанс на свой собственный эсминец – до чего же это обидно... Убитые позади и вокруг, захлебывающиеся в ледяной, останавливающей дыхание воде восемнадцатилетние пацаны, даже обгоревший кот на пожарище – да, он понимал, что все это было гораздо, несравнимо более важным, но обида все равно осталась. Это было глупо и даже стыдно, но что уж чувствовалось: справиться с собой оказалось неожиданно тяжело.
«Воздух!» – опять дико заорали сзади, уже снова на русском. Алексей повалился в снег как бежал: лицом вперед. Через секунду его нагнали топочущие шаги – Муса с корейцем и оглядывающимся пленным промчались мимо. Пришлось вскакивать, шипя от приступа головокружения и злобы на себя: выходит, опять спраздновал труса! Понятно, что если падать так на каждое появление в воздухе вражеского самолета, то никуда не добежишь. Значит – это в последний раз.
– Давай, Лешка...
Это оказался Борис, старший из двух братьев. Он помог подняться, но тут же, как только Алексей твердо утвердился на ногах, отпустил руку. Потом вдруг рядом оказался «сапер», потом – корейский ефрейтор, за ним еще кто-то. Следующие пять или шесть минут почему-то полностью выпали из памяти, и только позже Алексей сумел с большим трудом вспомнить, что куда-то бежал за опять качающимися впереди спинами, причем так, что не отстал ни на метр. Потом – тоже неожиданно, без всякого перехода – они все оказались лежащими на земле, развернутыми даже не в цепь, а в какой-то неправильный клин, обращенной тупым углом к северу.
– Пулеметчик крайний слева! – кричал незнакомый голос. – Леня, руби его!.. Руби, он нас всех убьет!
Стучали автоматы, громко и резко хлопали винтовки. Очнувшись, Алексей, в очередной раз до крови укусив себя за губу, извернулся всем телом, вытянув «ППШ» из-за спины. Есть ли в магазине патроны, он не знал, поскольку автомат был чужой, попавший к нему в тот момент, когда он, не слишком соображая, волок на себе куда-то потом девшегося парня-корейца. Возможно, уже убитого, но от этого было не легче. Мучаясь и мысленно вопя от вновь пришедшей боли и страха, изо всех сил прижимая тяжелый автомат к земле пальцами раненой руки, он взвел затвор, дослав патрон. На предохранитель Алексею пришлось наваливаться уже всем телом, и как раз в этот момент прямо в снег перед его лицом глухо стукнула пуля. Брызгами ледяной крошки его ударило так, что Алексей не удержался и вскрикнул, и следующие секунды потратил не на то, чтобы стрелять, а чтобы попытаться протереть лицо той же раненой рукой. Впрочем, криков вокруг хватало и так: да и стрельбы тоже. Одна из винтовок била над самым ухом, но справа: повернуться туда сразу он просто не сумел – да и незачем было, в общем-то.
– Хорошо! – неожиданно твердым, командирским голосом сказали слева и спереди ненормальное в творящемся вокруг хаосе слово. Все еще плохо соображая, Алексей помотал головой, выдувая пузыри изо рта, как делают дети и собаки, когда пытаются вытряхнуть залившуюся в уши воду. Это помогло, он стал видеть.
– Отходим. Пока не очухались... Минута у нас есть...
Вперед! Перебежками!
Так ничего и не поняв, но не забыв подобрать автомат, Алексей сделал то же самое, что и другие: то есть вскочил на ноги и побежал вперед. По ним, кажется, стреляли, потому что один раз пуля с громким звоном ударила в ствол дерева, мимо которого он пробегал. Через три десятка шагов он сообразил, что по крайней мере один человек остался, и хотел вернуться, но оказавшийся рядом инженер–старший лейтенант с силой ухватил его за здоровое плечо.
– Не глупи, капитан, – грубо потребовал он. Алексей отметил про себя, что на общевойсковой эквивалент его флотского звания разведчик сбился впервые, но и понимание этого пришло будто со стороны, как чужое.
– Там уже не поможешь, а нам его не утащить: ни тебе, ни мне. У нас другое дело. Вперед!
Их снова захватило движение, и они, разведчик и строевой офицер ВМФ, побежали рядом – так, как могли. В стороне, почти в полусотне метров справа, встало несколько некрупных разрывов, и Петров выругался, но ни одному не пришло в голову укрыться. Два, три буйных белых куста расцвело уже ближе, но они продолжали бежать, и все сместилось назад.
– Шестидесятимиллиметровки, – крикнул разведчик на ходу: то ли Алексею, то ли, скорее, кому-то другому, поскольку для него это не имело никакого значения. – Дальше двухкилометров они не бьют, значит...
Он кричал что-то еще, но уже совсем чужое, и Алексей окончательно перестал понимать слова странного военинженера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205
Это было неожиданно и произвело на Алексея серьезное впечатление – прежде всего потому, что самому ему двигаться становилось все тяжелее. Раны так и не болели (во всяком случае, почти не болели), но переставлять ноги, развивая хотя бы ту скорость, которую принято назвать «трусцой», было все труднее и труднее.
Почему раны не убивают его болью, как происходило в тот, в прошлый раз? Многое из случившегося осенью 1944-го он давно забыл, но как раз это запомнилось на всю жизнь. То, что может быть и иначе, казалось странным и страшным. Перебит нерв? Если да, то это значит, что он уже не просто урод, но еще и калека. В прошедшем чудовищную войну Советском Союзе такое, ясное дело, не удивит, а с одной рукой и двумя ногами нестарому еще мужику вполне можно будет жить дальше, но вот о ведущей к адмиральским звездам карьере надо будет, вероятно, забыть. Он не одноногий адмирал Исаков и не истребитель Маресьев – капитан-лейтенанта с одной действующей рукой спишут максимум в военкомы. Черт с ними, конечно, со звездами, но потерять из-за всего случившегося шанс на свой собственный эсминец – до чего же это обидно... Убитые позади и вокруг, захлебывающиеся в ледяной, останавливающей дыхание воде восемнадцатилетние пацаны, даже обгоревший кот на пожарище – да, он понимал, что все это было гораздо, несравнимо более важным, но обида все равно осталась. Это было глупо и даже стыдно, но что уж чувствовалось: справиться с собой оказалось неожиданно тяжело.
«Воздух!» – опять дико заорали сзади, уже снова на русском. Алексей повалился в снег как бежал: лицом вперед. Через секунду его нагнали топочущие шаги – Муса с корейцем и оглядывающимся пленным промчались мимо. Пришлось вскакивать, шипя от приступа головокружения и злобы на себя: выходит, опять спраздновал труса! Понятно, что если падать так на каждое появление в воздухе вражеского самолета, то никуда не добежишь. Значит – это в последний раз.
– Давай, Лешка...
Это оказался Борис, старший из двух братьев. Он помог подняться, но тут же, как только Алексей твердо утвердился на ногах, отпустил руку. Потом вдруг рядом оказался «сапер», потом – корейский ефрейтор, за ним еще кто-то. Следующие пять или шесть минут почему-то полностью выпали из памяти, и только позже Алексей сумел с большим трудом вспомнить, что куда-то бежал за опять качающимися впереди спинами, причем так, что не отстал ни на метр. Потом – тоже неожиданно, без всякого перехода – они все оказались лежащими на земле, развернутыми даже не в цепь, а в какой-то неправильный клин, обращенной тупым углом к северу.
– Пулеметчик крайний слева! – кричал незнакомый голос. – Леня, руби его!.. Руби, он нас всех убьет!
Стучали автоматы, громко и резко хлопали винтовки. Очнувшись, Алексей, в очередной раз до крови укусив себя за губу, извернулся всем телом, вытянув «ППШ» из-за спины. Есть ли в магазине патроны, он не знал, поскольку автомат был чужой, попавший к нему в тот момент, когда он, не слишком соображая, волок на себе куда-то потом девшегося парня-корейца. Возможно, уже убитого, но от этого было не легче. Мучаясь и мысленно вопя от вновь пришедшей боли и страха, изо всех сил прижимая тяжелый автомат к земле пальцами раненой руки, он взвел затвор, дослав патрон. На предохранитель Алексею пришлось наваливаться уже всем телом, и как раз в этот момент прямо в снег перед его лицом глухо стукнула пуля. Брызгами ледяной крошки его ударило так, что Алексей не удержался и вскрикнул, и следующие секунды потратил не на то, чтобы стрелять, а чтобы попытаться протереть лицо той же раненой рукой. Впрочем, криков вокруг хватало и так: да и стрельбы тоже. Одна из винтовок била над самым ухом, но справа: повернуться туда сразу он просто не сумел – да и незачем было, в общем-то.
– Хорошо! – неожиданно твердым, командирским голосом сказали слева и спереди ненормальное в творящемся вокруг хаосе слово. Все еще плохо соображая, Алексей помотал головой, выдувая пузыри изо рта, как делают дети и собаки, когда пытаются вытряхнуть залившуюся в уши воду. Это помогло, он стал видеть.
– Отходим. Пока не очухались... Минута у нас есть...
Вперед! Перебежками!
Так ничего и не поняв, но не забыв подобрать автомат, Алексей сделал то же самое, что и другие: то есть вскочил на ноги и побежал вперед. По ним, кажется, стреляли, потому что один раз пуля с громким звоном ударила в ствол дерева, мимо которого он пробегал. Через три десятка шагов он сообразил, что по крайней мере один человек остался, и хотел вернуться, но оказавшийся рядом инженер–старший лейтенант с силой ухватил его за здоровое плечо.
– Не глупи, капитан, – грубо потребовал он. Алексей отметил про себя, что на общевойсковой эквивалент его флотского звания разведчик сбился впервые, но и понимание этого пришло будто со стороны, как чужое.
– Там уже не поможешь, а нам его не утащить: ни тебе, ни мне. У нас другое дело. Вперед!
Их снова захватило движение, и они, разведчик и строевой офицер ВМФ, побежали рядом – так, как могли. В стороне, почти в полусотне метров справа, встало несколько некрупных разрывов, и Петров выругался, но ни одному не пришло в голову укрыться. Два, три буйных белых куста расцвело уже ближе, но они продолжали бежать, и все сместилось назад.
– Шестидесятимиллиметровки, – крикнул разведчик на ходу: то ли Алексею, то ли, скорее, кому-то другому, поскольку для него это не имело никакого значения. – Дальше двухкилометров они не бьют, значит...
Он кричал что-то еще, но уже совсем чужое, и Алексей окончательно перестал понимать слова странного военинженера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205