А ты не можешь?
Николай Павлович. Что ты. Если мама узнает…
Галина Аркадьевна. Ну конечно Ц мне ведь терять нечего.
Николай Павлович отходит. Появляется женщина из Зюзина.
Женщина (Галине Аркадьевне). Смотрите, смотрите, конечно. Толь
ко чего смотреть Ц все едино. Коробка и коробка. С дыркой для света.
Галина Аркадьевна. Ну почему Ц планировка.
Женщина. А, один черт. Главное Ц чтоб отдельная, чтоб никого не видеть. За д
ень столько перед глазами намелькает, к вечеру только и мечтаешь одной п
обыть.
Галина Аркадьевна. А вы кем работаете?
Женщина. Мы-то? Мы все больше продавцами. Не всем же спутники запускать.
Галина Аркадьевна. Вы так говорите, словно кто-то виноват в этом. Если вам
не нравится ваша работа…
Женщина. Мне-то? Мне нравится. Это другим она не нравится, считают, что за пр
илавком одни жулики стоят. А я так думаю, что это еще неизвестно, где их бол
ьше Ц по какую сторону прилавка. Ладно, не обращайте внимания. Это я по го
речи. Вы с кем разъезжаетесь Ц с мужем небось?
Галина Аркадьевна. Нет, с его мамой.
Женщина. Мужика, значит, не поделили. Тогда правильно. Так и надо. Свекровь,
она все одно никуда не денется, а мужик Ц он и ручкой сделать может. Если с
ильно припечет.
Галина Аркадьевна. Дело не в «ручке». Просто тяжело все это. Меж двух огней
.
Женщина. Правильно, правильно. Вы молодец, вы мужика-то берегите. А то пото
м спохватишься Ц поздно будет. Я раньше тоже так думала, как все, Ц подум
аешь, делов-то. Раньше, бывало, соберемся после смены Ц чайку попить или ч
его покрепче, и начинается Ц а у меня, а мой Ц и пошло-поехало. Послушать,
так выходит, все с бегемотами живут, не иначе. Чего, спрашивается, живут, ес
ли так плохо. А попробуй отними этого бегемота Ц горло перегрызут. Что ты
! Правда, потом, когда годиков-то поприбавилось, поутихли немного. А может,
чего понимать больше стали. Я раньше своего и вовсе не понимала Ц сидит с
ебе и сидит. Тихо так сидит и куда-то в себя смотрит, будто видит там чего. Я
злилась, конечно, чего это он там, в себе, разглядывает, чего я не знаю. Он у м
еня ведь вообще такой Ц из интеллигентных. У него отец доцент и мать тоже
Ц переводчица. И они, конечно, против меня были жутко как. Когда он со мной
сошелся, они вроде как от дома его отлучили, не разговаривали. Ну кто я Ц п
родавщица простая, разве пара ему. А у меня ведь еще и ребенок от первого м
ужа, мальчуган. А он взял да назло им и говорит: давай, говорит, распишемся и
ребенка, говорит, давай усыновлю. А я же вижу, что он просто назло им, по горя
чке, и не соглашаюсь. Живи, говорю, так, чем тебе плохо. А он Ц да нет, говорит
, не плохо, но по-свински получается, не люблю я, мол, этого. Он не любит. Но я д
ержу характер, ни в какую, значит. А он еще больше распаляется, в азарт воше
л. Ну и хорошо, думаю, ну и пусть, крепче любить будет. Да честно говоря, даже
и не знаю теперь, хотела ли штамп ставить. И хотела вроде, и боялась. Сглази
ть боялась. У нас и так все хорошо было. Всю дорогу. И чем дальше, тем все луч
ше. А потом вдруг как гром… Ну, побаливало немного, думали, может, аппендиц
ит какой или там язва. А тут как раз вызывают в поликлинику. Я сначала не по
няла Ц куда и зачем, написано, кабинет такой-то. Прихожу, а это онкологиче
ский. Вы, спрашивают, жена такого-то? А я и не знаю, что сказать. Какая, говорю
, жена, мы не расписаны. А он назвал вас, говорят, как жену. Ну, говорю, раз назв
ал, значит, так и есть. Ну она и выкладывает все мне. И говорит Ц без операци
и никак. Да и с операцией. Запущено больно. Но все равно, говорит, попробова
ть надо. Шанс, говорит, есть. Помогите нам уговорить его, он не хочет ложить
ся в больницу. Они ж ему не сказали полностью, в чем дело. Сказали, мол, прост
о какая-то киста безобидная. Мол, чик ее Ц и все. Но он понял, конечно, все, он
у меня вообще очень про все понятливый. Я сначала проревела сутки, отгул д
аже взяла, его к себе отправила, у него своя квартира, чтоб не видел, в каком
красивом я виде. А на другой день завела вроде бы так, к слову, разговор про
больницу, и так все Ц шуткой, шуткой, вроде бы я тоже думаю, что просто пуст
яки все это, а не операция, как родинку удалить. Говорю ему Ц хочешь, я тоже
за компанию лягу, у меня под лопаткой родинка большая. А он и говорит Ц я, г
оворит, лягу в клинику при одном условии Ц если ты со мной распишешься и о
бменяешь две наши квартиры на одну. Я ему говорю, что, если не дай бог что, то
мне ничего и не надо. Мне и раньше ничего твоего не надо было, кроме тебя са
мого. А он мне: непутево жил с тобой, хоть после жизни от меня какой толк буд
ет… Это утром было, а с обеда мне на работу. Пришла, а руки, веришь, дрожат та
к, что держать ничего не могу. Режу колбасу там, сыр, а перед глазами Ц как е
го будут резать. И такое чувство Ц будто этим самым ножом. Чувствую Ц не
могу больше, или палец себе сейчас отхвачу, или еще что сделаю. А тут, как на
зло, тип одни Ц порежь ему четыреста грамм отдельной, да потоньше. Ну ты п
одумай. Сжала зубы, режу. А он Ц я ж потоньше просил, а вы нарочно ломтями. Э
то я, значит, нарочно. Ну что я ему могу сказать, разве ответишь им что. Ведь
каждый из них меня минуту видит Ц и привет. Ему же все равно, в каком я сост
оянии, что у меня на душе, он же не на меня Ц на весы смотрит, чтоб не обвеси
ли, не дай бог. Не выдержала я тут и сказала все, что думаю. Про всех про них. О
н Ц к заведующей да в книгу жалобную. А я бросила все Ц и домой. И так больш
е и не пошла. Они приезжали, уговаривали, продавцов-то ведь нет, никто рабо
тать не хочет. А я говорю Ц увольняйте, как хотите, сейчас работать не мог
у.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17