Он стоит в зале под лавкой, на которой я прежде спал. Ну что ж, я готов, викинг! В путь! Мы должны спасти Торна хотя бы ради Фионы.Они выбрались из сарая и пошли к дому. Бренн всю дорогу опирался на Торольфа и оторвался лишь однажды, чтобы выпить воды из колодца, мимо которого они шли.После этого Бренн почувствовал себя крепче и бодрей. Вскоре они вошли в темный, погруженный в ночную тишину зал. Торольф отвел Бренна прямо в комнату Торна, а сам сходил за его сундучком.— А теперь принеси мне кувшин горячей воды, — распорядился Бренн, когда Торольф вернулся и поставил сундучок к ногам колдуна.Торольф исчез, не сказав ни слова, и через пару минут снова был в спальне уже с кувшином, над которым поднимался пар.— А теперь иди, — распорядился Бренн. — Оставь меня наедине с Торном. Я постараюсь спасти ему жизнь.— Я хочу остаться, — твердо возразил Торольф.— Нет. Иди спать. Здесь тебе совершенно нечего делать.Торольф немного помялся, но все-таки вышел из спальни, впрочем, с явной неохотой. Как только за ним закрылась дверь, Бренн склонился над мужем Фионы. Нужно поднять Торна на ноги — хотя бы для того, чтобы вырвать Фиону из рук Роло. В том, что она сумеет защититься от притязаний Роло, Бренн не сомневался ни на минуту. Более того, мысль о том, что способна проделать Фиона с этим изнемогающим от похоти викингом, заставляла старика улыбнуться.Бренн проверил пульс Торна, послушал его сердце, заглянул, приподняв веки, в его расширенные зрачки. Состояние Торна было настолько тяжелым, что на какую-то минуту Бренн испугался — не опоздал ли он? Яд успел нанести чувствительный вред организму, и сейчас речь шла только об одном — можно ли возместить урон.Спустя несколько минут Бренн знал уже, чем был отравлен Торн. Покопавшись в своем сундучке, старик обнаружил пропажу флакона с настоем наперстянки. В малых дозах этот настой укреплял сердце, но в больших был смертельным ядом. Теперь можно было составлять противоядие. Бренн порылся в своих сушеных травах, отобрал нужные, засыпал в чашку и залил горячей водой. Скоро смесь настоится.Выждав необходимое время, Бренн влил чайную ложку настоя в рот Торна, а затем принялся массировать ему горло до тех пор, пока тот не сглотнул. За первой ложкой последовала вторая, и так до тех пор, пока чашка не опустела. Бренн сел возле постели. Ближе к утру все повторилось — настой, вливание по ложечке, затрудненные глотки. Закончив во второй раз поить больного, Бренн пододвинул к его постели скамью, улегся на нее и заснул. Все было теперь в руках господних.Когда Торольф заглянул в комнату — а случилось это на заре, — он увидел свернувшегося на скамейке Бренна и, впервые за много дней, спокойно спящего Торна. Сейчас брат уже не походил на покойника, скорее на больного, и в сердце Торольфа шевельнулась радость.Он тихонько потряс Бренна за плечо. — Как тебе это удалось, старик?Бренн разлепил сонные глаза и ответил:— Определил яд, которым был отравлен твой брат, и дал ему противоядие. Торну дали очень сильный яд, — добавил Бренн.— Яд! — ахнул Торольф. — Значит, Бретта была права. Фиона и в самом деле отравила Торна. Скажи, он будет жить?Бренн ответил не сразу: он находился в трансе, и перед его глазами плясали, быстро сменяя друг друга, разноцветные картинки. Наконец видение исчезло, позволив Бренну ненадолго заглянуть в будущее.— Что? А, да. Торн будет жить, — медленно ворочая языком, ответил Бренн. — Его сыновья станут знатными людьми и великими полководцами. Придет время, и они будут править островом Мэн и прославятся как мудрые и справедливые короли.— Не забегай так далеко вперед, старик. К тому же какие у Торна могут быть сыновья, если он все же умрет?Бренн ответил медленно, растягивая слова, все еще отходя от своих видений:— Я вижу в будущем то, что вижу. А теперь иди к Олафу. Скажи, что его сын поправляется.Торольф опрометью бросился из спальни.Бренн тем временем в третий раз влил в горло Торна противоядие, и больной открыл глаза. Он попытался даже спросить о чем-то, но язык еще не желал слушаться его. Бренн видел, как шевелятся губы Торна, пытаясь произнести имя, — и старик даже знал, чье это имя. В комнату в сопровождении Торольфа ворвался Олаф. Увидев открытые глаза Торна, он задохнулся от радости.— Когда Торольф сказал мне, что позволил тебе лечить Торна, я приготовился к худшему. Но теперь вижу, что был не прав. Обещаю: если Торн поправится, я сохраню жизнь и тебе, колдун.— Торн поправится, — уверенно сказал Бренн. — Правда, не сразу, не скоро. И следить за ним должен только я сам, и никто другой.Олаф кивнул и спросил, глядя на губы сына, силящиеся произнести чье-то имя:— Почему он не может говорить?— Яд парализовал ему горло.— Так ты все-таки настаиваешь на том, что мой сын был отравлен, старик?— Да, я уверен в этом.Опущенные вдоль боков Олафа руки непроизвольно сжались в кулаки.— Значит, подозрения Бретты были правильными, — сказал он. — Эх, нужно мне было все-таки убить тогда эту проклятую ведьму! А теперь скажи, зачем ты отдал Фионе яд? Неужели ты не понимал, что она хочет отравить Торна ?Бренн устало и безнадежно прикрыл веки.— А почему ты так уверен, что это Фиона дала Торну яд?— Неважно, — отмахнулся Олаф. — Я это просто знаю. Во-первых, никто, кроме Фионы, не умеет в моем доме обращаться с ядом. Во-вторых, никому, кроме нее, не выгодна смерть Торна.Он тревожно, подозрительно окинул взглядом Бренна и поспешно спросил:— А не в заговоре ли ты с нею, старый колдун?— Разве Бренн стал бы лечить Торна, если бы желал его смерти? — подал голос Торольф — Нет, я уверен, что Бренн тут ни при чем. Это дело рук одной только Фионы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100