Большинство местных обитателей держали домашних животных, в основном коров, и занимались ручной вышивкой платьев и блузок, которые затем продавали в магазинах ближайшего городка. Случалось, что мимо нас проходил дровосек с топором на плече. Все эти люди тепло приветствовали нас – они знали, что мы работаем в Кайзервальде, и очень уважали за наш нелегкий труд.
Как давно уже я не чувствовала себя так спокойно!..
Больше всего мне нравилось работать в палате, где лежали больные. Это была длинная комната с голыми побеленными стенами, в обоих концах которой висело по огромному распятию. Кровати стояли тесно друг к другу, а специальная занавеска отделяла мужскую половину палаты от женской.
Доктора тоже неустанно трудились. Мне казалось, что к сиделкам и сестрам милосердия они относятся с некоторым презрением, особенно это касалось Генриетты и меня. Им были чужды и непонятны наши побуждения – ведь мы никогда не знали нужды. На их отношении к нам видимо сказывалось то, что до приезда в Кайзервальд у нас не было никакого опыта подобной работы. Для них мы были изнеженными барышнями, предпринявшими путешествие ради того, чтобы разогнать скуку бесполезного существования.
Подобное отношение раздражало меня гораздо больше, чем Генриетту, и я преисполнилась решимости доказать этим докторам, что приехала сюда не в игрушки играть, а стать настоящей сестрой милосердия.
По опыту своей жизни я уже точно знала, что у меня особая склонность к этой работе. Однажды с одним из наших пациентов случился припадок истерии. Его никто не мог успокоить, даже доктора. А мне это удалось! Я была счастлива, что мой «дар», как называла его моя дорогая айя, пригодился мне и здесь.
С этого времени отношение ко мне изменилось не только со стороны врачей, но и со стороны главной диаконисы, которая стала больше интересоваться мной.
– Некоторые женщины – прирожденные сиделки, – как-то сказала мне диакониса. – Другие приобретают необходимые навыки после долгих лет упорного труда. Вы принадлежите к первой категории.
При этих словах я почувствовала себя так, как будто она, наконец, посвятила меня в это почетное звание. С тех пор к самым трудным пациентам, которые больше всего беспокоили докторов и главную диаконису, назначали меня.
Поведение Генриетты удивляло и восхищало меня. Временами мне казалось, что она уже не так очарована всем вокруг, как в первые дни в Кайзервальде, но видя, насколько я нашла себя в этой работе, она искренне за меня радовалась.
– Я до смерти устала! – пожаловалась она мне в один из наших выходных дней, когда мы, по обыкновению, сидели у озера. – Но все время напоминаю себе, что это делается ради благородной цели, что весь этот изнурительный труд составляет часть нашего пути к заветной мечте. Именно он приведет нас к Королю-демону.
Так назвала моя подруга того человека, которого я решила найти. Она любила придумывать разные истории о его злодействах, пыталась представить, как он выглядит. В ее описаниях он являлся нам как живой – смуглый, с тяжелыми веками и маленькими проницательными глазами, черноволосый… А на его губах, как уверяла меня Генриетта, постоянно играет сатанинская усмешка.
Однажды после обеда, когда мы обе были свободны от работы и, как обычно, сидели на берегу озера, из-за деревьев вдруг выросла тоненькая фигурка и остановилась рядом с нами. Это была Герда – гусиная пастушка.
Со времени приезда в Кайзервальд я стала значительно лучше говорить по-немецки. Даже Генриетта, которая знала язык гораздо хуже меня, со временем научилась немного объясняться.
Я поздоровалась с Гердой и спросила:
– А где же твои гуси?
– О них заботятся другие люди, – объяснила девочка. – А я теперь могу ходить сама по себе.
Она подошла и встала совсем близко. Глядя на нас, Герда улыбалась, как будто мы чем-то забавляли ее.
– Вы – английские леди, – наконец сказала она.
– Да. А ты – маленькая немецкая девочка.
– Нет, я тоже леди.
– Ну конечно!
– А я сейчас гуляла в лесу. Вы когда-нибудь ходите в лес?
– Да, мы иногда находим время для прогулок. Девочка подошла еще ближе.
– А вы знаете, что по ночам деревья оживают? – спросила она, понизив голос.
Взгляд ее стал отсутствующим, как будто она смотрела не на нас, а куда-то вдаль и видела то, что было нам недоступно.
– А еще там есть тролли… Они живут в горах.
– А ты их видела? – спросила Генриетта.
Девочка кивнула.
– Они похищают людей. Нельзя смотреть им в глаза, иначе они непременно вас схватят.
– Значит, ты сама никогда не смотрела в глаза троллей? – спросила я Герду.
Она пожала плечами и хихикнула.
– А дьявола вы видели?
– Нет. А ты?
Она опять начала смеяться и опять пожала плечами.
– Ты ведь живешь с бабушкой, да? – спросила я.
Герда кивнула.
– Наверное, в том домике на краю леса?
Она снова кивнула.
– И ты ухаживаешь за гусями, цыплятами… А за кем еще?
– Еще у нас есть корова и две козы.
– Наверное, с ними очень много хлопот.
Девочка опять кивнула.
– Однажды в лесу я встретила дьявола… – наконец произнесла она.
– И как же это случилось?
– Я ему понравилась.
И она снова хихикнула.
Генриетта украдкой зевнула, а мне было интересно разговаривать с этой странной девочкой. Я все старалась понять, что же происходит в ее помутненном рассудке.
Наконец, Генриетта решительно поднялась.
– Посмотрите, который час! Мы можем опоздать.
– До свидания, Герда! – попрощалась я с девочкой.
– До свидания, – тихо отозвалась она и долго стояла на том же месте, глядя нам вслед.
– Странная девочка, – сказала я, когда мы немного отошли.
– Да, с головой у нее явно не все в порядке, – высказала свое мнение Генриетта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159