Иногда за едой их руки соприкасались, и королева могла бы поклясться, что это действовало на молодого человека так же сильно, как и на нее.
Однажды Маргарита сидела у короля, и Гарри Стюарт был среди придворных. Он оказался совсем рядом, и королева велела юноше сесть около нее.
Он исполнил приказание с большим проворством, причем сел гораздо ближе, чем следовало. Но Маргариту всегда привлекала его смелость.
– Ваше величество, я знаю, как вы беспокоитесь о короле, о том, что его содержат, как узника, – пробормотал Гарри. – Я хочу сказать, что если бы я мог быть чем-то полезным своему повелителю и вашему величеству, то охотно отдал бы свою жизнь.
– Благодарю вас, – тихо ответила она.
– Ваше величество, мне хотелось бы доложить вам кое о чем, но здесь…
– Вы просите дозволения увидеться со мной наедине?
– Если бы ваше величество оказало мне такую честь…
– Приходите в мои покои, когда я попрощаюсь с королем. Я устрою так, чтобы вы могли поговорить со мной без свидетелей.
Она не могла точно определить, как Гарри Стюарт воспринял подобную милость. Он выглядел так, будто ему это снится, – слегка испуган и в то же время очарован.
Королева ощущала нетерпение молодого человека и едва могла дождаться минуты, когда они останутся вдвоем. Маргарите пришло в голову, что Гарри влюблен в нее, и она решила обойтись с ним очень милостиво. Но все равно с нетерпением ожидала услышать, что он хочет рассказать.
Гарри Стюарт опустился перед ней на колени и, взяв обе ее руки, поцеловал.
– Ну, – бросила королева, – что это за великая тайна, которую вы хотите мне поведать?
Он поднялся без разрешения и, все еще удерживая ее руки в своих, оказался совсем близко. Она видела длинные темные ресницы, блестящие глаза и теплый румянец на щеках. Он был поразительно красив, да еще так молод и настойчив…
– Я не осмеливаюсь сказать это теперь, в присутствии вашего величества, хотя наедине с собой повторял тысячи раз.
– Лучше уж говорите, – отозвалась Маргарита. – Мне будет неприятно, что я дала аудиенцию, не имевшую никакого смысла.
– Ваше величество, боюсь, вы сочтете меня излишне смелым, но с тех пор, как вы приехали в Стирлинг к королю, я не могу ни есть, ни спать, думая о вас…
– Вы так молоды… – начала она.
– Ваше величество тоже молоды. И даже будь вы действительно немного старше, это нисколько не изменило бы мои чувства. В моих глазах у вас нет возраста… Вы королева, а я всего лишь второй сын лэрда, и не из самых знатных. Но, несмотря на все это, я мужчина, а вы, ваше величество, женщина, и сегодня вечером мы могли бы поговорить не как королева и подданный.
Казалось, чувства совсем захватили его. Гарри прикрыл глаза рукой и отвернулся. Королева представила, что сейчас он, спотыкаясь, выбежит из комнаты, и протянула руку, пытаясь удержать его.
Едва ощутив прикосновение, молодой Стюарт повернулся, подхватил ее на руки, так как был достаточно силен: Маргарита оценила его мужественность, и ее темпераментная натура потребовала ответить страстью на его страсть.
Теперь, когда руки Гарри обнимали королеву, а губы прижимались к ее шее, она больше не могла притворяться, что не хочет его, ибо все признаки страсти были для него столь же очевидны, как и для нее.
– Это… безумие, – запинаясь, прошептала Маргарита.
– Но какое прекрасное безумие! – воскликнул он. – Я охотно пошел бы на эшафот сразу после ночи такого безумия!
Маргарита пыталась напомнить себе, что она королева, что ее снова увлекают чувства, но не знала и не помнила ничего, кроме того, чего так страстно жаждало ее тело.
– Где мы могли бы остаться наедине? – прошептал он.
– Здесь, – ответила она. – Я приказала меня не беспокоить.
– Ваше величество… любовь моя…
– О, а вы очаровательный мальчик!
– Не такой уж мальчик, как вы скоро убедитесь, – хвастливо ответил Гарри, и она поддалась его желаниям, ибо они совпадали с ее собственными.
И когда они лежали рядом, она подумала: «А почему бы и нет? В мире попадаются верные мужчины. Почему бы не этот прелестный мальчик? Ведь он настолько ниже меня, королевы, что всегда будет хранить признательность». Гарри оказался не менее страстным, чем любой из ее возлюбленных, но гораздо более почтительным. Он напомнил ей Ангуса времен Стобхолла – тех дней, что она мечтала пережить заново с человеком, который ответил бы любовью на любовь, верностью на верность.
– Когда мы снова будем вместе? – спросил он.
– Не знаю, нам надо быть осторожными.
– Я чувствую полную бесшабашность и воспользовался бы любым случаем, лишь бы не потерять ни минуты свидания с вами.
– Вы глупый мальчишка, – с нежностью улыбнулась Маргарита.
– Разве это глупо – так любить?
– Будет очень глупо, когда все откроется!
– Неужели вы думаете, меня волнует, что за это сделают со мной? Я счел бы и смерть недостаточной платой за радость, которую сейчас испытал.
«Какие милые слова и какой очаровательный рот! У нас будет много подобных встреч», – пообещала она себе. Раны, нанесенные Олбани, начали затягиваться.
Какое ей дело до Олбани? Пусть проводит с Флеминг хоть каждую ночь! У нее теперь новый любовник; он молод, страстен и обожает ее. Это сквозило в каждом его слове и жесте.
Недостойный? Слишком низок по положению? Молодой? Очень намного моложе ее?
Какая разница?
Королева влюбилась.
Олбани вернулся в Эдинбург и обнаружил, что Маргарита стала его врагом, – теперь она хотела помириться с братом и строила планы его, Олбани, отстранения от власти.
Герцог сам сделал врагом женщину, прежде числившую его другом, и это было плохо. Он рвался домой. Известия об Анне становились все хуже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103