Им было по пятнадцать лет, а у людей, живших в начале шестнадцатого века в Шотландии, сексуальность неизбежно просыпалась очень рано. И Маргарита, и Яков вели гораздо более затворническую жизнь, чем большинство их сверстников, и в эту минуту обоих снедало нетерпение оттого, что они настолько невинны. Впрочем, это еще крепче связывало влюбленных, ведь им предстояло вести друг друга, дабы вместе все изведать и исследовать.
Яков вытащил Маргариту из воды, и они рядом легли на берегу.
– Это самый счастливый день в моей жизни, – выдохнул будущий Яков IV Шотландский.
Но и лежа там, на берегу, они услышали звуки голосов, настойчиво зовущих принца.
– Не обращай внимания, – прошептал Яков. – Покричат и уйдут.
Но голоса приближались, и Маргарита высвободилась из объятий юноши, вскочила, приглаживая волосы и расправляя помятое платье.
Он тоже поднялся и встал рядом. Так посыльный из Стобхолла и нашел их.
– Я умоляю ваше высочество без промедления вернуться в замок, – сказал гонец Якову, и принц уловил возбуждение в голосе обращавшегося к нему человека.
Близились важные события, но он не мог угадать, насколько. Зато, возвращаясь вместе с Маргаритой в замок, юноша чувствовал, что идиллия на берегу Тэя не просто ненадолго прервана, – возможно, счастье утрачено навеки.
Он терзался раскаянием даже сейчас, бросая взгляд на прошлое сквозь годы. «Что я должен был сделать? – спрашивал он себя далеко не в первый раз. – Следовало ли мне отказаться?»
Но отец Маргариты вместе с другими указывал принцу на его долг, и сама Маргарита стояла рядом, следя за ним сияющими глазами, открыто говоря этим взглядом, что Яков больше не мальчик.
Мятежники убедили его выполнить долг наследника трона, и среди них были многие из самых могущественных лордов Шотландии: Ангус, Аргайл, Хьюмы и Хэпберны. И принц уступил. Сколько раз он повторял себе: «Я был всего-навсего пятнадцатилетним мальчишкой». И тем не менее Яков никогда не мог забыть, как позволил себе выехать вместе с заговорщиками, а красные и золотые знамена предков развевались над его головой.
Лишь па одном он настоял и потом неустанно благодарил за это Господа. «Никто не должен причинить вреда моему отцу, – заявил он. – Если дело обернется в нашу пользу, пусть отца приведут ко мне».
Союзники успокаивали принца ласковыми речами, уверяя, что он их вождь и его слово – закон.
Итак, он отправился верхом в Сочиберн, расположенный всего в нескольких милях от того самого Баннокберна, где около двух сотен лет назад Брюс победил короля Англии Эдуарда II, вернув Шотландии независимость.
Весь ужас битвы при Сочиберне остался с Яковом навсегда. Где-то там, в противоборствующей армии, был его отец, человек, всегда прятавшийся от сына, поскольку верил, что однажды тот погубит его. Неужели старое пророчество было правдивым? Якову хотелось крикнуть: «Но будь ты мне настоящим отцом, позволь ты любви, а не страху управлять отношениями между нами, мы бы не оказались здесь в этот день битвы при Сочиберне, сражаясь друг против друга!»
Принц слышал, что его отец послал гонца в Эдинбургский замок с повелением доставить меч, что был с Робертом Брюсом в Баннокберне, сказав при этом: «Как он послужил тогда Брюсу, пусть послужит и мне».
И король ринулся в бой па самом быстром в Шотландии коне, с мечом Брюса.
Яков думал тогда, что Сочиберн будет преследовать его всю жизнь; и действительно, в его сны поныне врывались звуки труб и звон копий. Принца не пустили в самую гущу сражения, да у юноши и духа не хватило бы на это, – но он сидел на лошади с испугом, как некогда в замке Стирлинг, наблюдая за дворянином, несущим кого-то, кто мог оказаться его отцом.
А когда к Якову подошли и сказали, что враг истреблен и победа принадлежит ему, на глазах у принца выступили детские слезы, и ему захотелось крикнуть: «Как я могу радоваться, если моя победа – это поражение отца?»
– Где мой отец? – требовательно вопросил он. Но никто этого не знал.
– Похоже, милорд, ваш родитель покинул поле битвы до конца сражения. Он с легкостью мог отправиться в Форт и уплыть из Шотландии па одном из кораблей сэра Эндрю Вуда, каковые ожидали там, на случай подобного исхода.
– Я должен знать, что случилось с моим отцом, – настаивал Яков.
Потом принц попросил, чтобы его оставили одного. А тогда в уединении своей палатки опустился на колени и стал молить Бога, чтобы его отец остался цел и невредим, чтобы они могли встретиться и разрешить все противоречия.
Яков был в замке Стирлинг, когда Драммонд и еще несколько мятежных лордов привели к нему незнакомца. Это был один из самых красивых мужчин, каких принцу доводилось встречать, – высокий, величавый, без тени страха на лице.
Яков шагнул навстречу, с нетерпением протягивая ему руки.
– Сэр! – воскликнул он. – Вы мой отец? Когда мужчина прикрыл глаза рукой, пытаясь скрыть захлестнувшее его волнение, Драммонд кисло заметил:
– Нет, милорд, это сэр Эндрю Вуд. Он сошел на берег, поскольку его друзья захватили у нас заложников, дабы обеспечить мистеру Вуду безопасность. Он укрывает наших врагов на своих кораблях в Форте.
Сэр Эндрю, убрав руку, твердо отчеканил:
– Я не отец вашего высочества, но его преданный слуга и до самой смерти останусь врагом тех, кто не верен королю.
– Если вам известно, где сейчас король, в ваших же интересах сказать об этом, – бросил Драммонд.
– Я не знаю об этом, – ответил сэр Эндрю.
– Но кое-кто из людей моего отца нашел убежище на ваших кораблях? – с нетерпением вставил Яков.
– Это так, милорд.
– А вы уверены, что моего отца нет среди них? – умоляюще спросил юноша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103