– спросила ее сестра Энн.
– Вот уж меня это не удивило бы, – вступила в разговор Мэри Кнепп. – Никогда не видела более глупой жеманницы.
– Как может король… после миледи Каслмейн? – спросила Пег Хьюджес.
– Может, – сказала Нелл, – потому что Молл Дэвис не похожа на миледи Каслмейн. После палящего солнца дождь бывает весьма кстати.
– Но он за ней так часто посылает, да еще подарил кольцо за семьсот фунтов.
– А сегодня, – сказала Бек, – он здесь. Почему? Может быть, у него склонность к актрисам? Не после ли Молл появилась у него такая склонность?
– Давайте не тратить зря время, – заметила Нелл. – Если он пришел сюда не только для того, чтоб посмотреть представление, мы скоро об этом узнаем.
– Нелл умнеет прямо на глазах. Увы, Нелл, это признак старости. И в самом деле, Нелл, ты стареешь. Клянусь, тебе уже восемнадцатый год.
– Почти столько же, сколько тебе, Бек, – ответила Нелл. – Значит, скоро начну считать себя дряхлой.
– Я больше чем на год моложе тебя, – воскликнула Бек.
– У тебя замечательный дар, – заметила Нелл. – Ты можешь поворачивать время вспять. В этом году ты на год помолодела. Я это заметила.
Вмешалась Энн:
– Успокойтесь. Вы не успеете вовремя подготовиться, и король будет вас ждать!
Во время исполнения своей роли Нелл все время чувствовала его присутствие. Все это чувствовали, но Нелл играла свою роль для него одного.
Чего она хочет? Другой роман, подобный тому, который был у нее с милордом Бакхерстом, только на более высоком уровне? Нет. Этого она не хочет. Но Карл Стюарт – это не Карл Сэквилл. Король был главным вольнодумцем в городе вольнодумцев, и тем не менее он держался особняком. Она чувствовала это. У него было нечто, отличающее его от других. Его титул? Как могла Нелл, выросшая в переулке Коул-ярд, знать, что это такое? Она твердо знала лишь одно: больше всего на свете в тот вечер ей хотелось услышать: «Король прислал за Нелл».
В тот вечер она играла с необыкновенным воодушевлением и искрометной веселостью. Она важно расхаживала по сцене в своем наряде пажа. В партере постоянно раздавались неистовые аплодисменты; весь театр был с ней заодно, но она играла только для темноглазого человека, сидевшего в ложе, подавшись вперед, чтобы лучше видеть ее.
В конце спектакля она вышла на поклон. Она стояла на краю авансцены совсем близко от королевской ложи. Он смотрел на нее – только на нее, она знала это. Его темные глаза сияли, и пухлые губы улыбались.
Она была в артистической уборной, когда стала известна новость.
Ее принес Моухан.
– Нелл, тебе надо тотчас отправляться во дворец Уайтхолл. Король хочет, чтобы ты выступила перед ним у него во дворце.
Итак, с ней это тоже случилось, как случилось в свое время с Елизаветой Вивер. Она не смотрела, как переглядываются другие, но чувствовала их зависть.
Моухан надел ей на плечи дорогую накидку.
– Пусть тебе повезет, Нелл, – сказал он.
В королевских апартаментах собрались леди и джентльмены, приближенные Его Величества. Со многими из них Нелл оказалась знакома. Был Рочестер с женой. Она была этому рада, ибо, несмотря на его подчас язвительные замечания, она знала, что он ей друг. Он превыше всего на свете ценил ум – и Нелл, одаренная умом в полной мере, пользовалась его расположением. Был Бекингем со своей герцогиней. Глаза герцога удовлетворенно сияли. Он наслаждался победой над Говардами, выдвигавшими Молл Дэвис. Наконец-то ему удалось привезти Нелл во дворец, и он не сомневался, что хорошенькая, остроумная Нелл вскоре одержит победу над хорошенькой, но не столь задорной Молл Дэвис.
Были там и Балкли, Этеридж, Малгрейв, Сэвил и Скроп. А также герцоги Йоркский и Тонмут и несколько дам.
Нелл приблизилась к королю и опустилась на колени.
– Поднимитесь, милая дама, – сказал король. – Прошу без церемоний.
Она поднялась, глядя ему в глаза, и почувствовала, что вся ее смелость покидает ее. Не потому, что это был король. В глубине души она чувствовала не уважение, а что-то другое.
Больше всего ей хотелось доставить ему удовольствие, и это ее желание было даже сильнее тех, которые она ощущала когда-то, желая стать продавщицей апельсинов, а позднее – играть на сцене.
Нелл, лишившись своего задора, сама себя не узнавала. Но Бекингем был начеку.
– Полагаю, Ваше Величество уговорит мисс Нелл подарить нам песню или танец.
– Если она этого пожелает, – ответил король. – Мисс Нелл, я хочу, чтобы вы знали, что приглашены сюда как гостья, а не для того, чтобы развлекать присутствующих.
– Я весьма благодарна Вашему Величеству, – сказала Нелл. – Но если вы пожелаете, я охотно спою и станцую.
И она пела и танцевала: и снова обрела свою смелость. Это была Нелл, с которой гости встречались прежде, – находчивая Нелл; Нелл, которая задорно парировала брошенные ей милордами Рочестером и Бекингемом замечания, будучи убеждена, что оба они хотят представить ее королю в самом лучшем свете.
Потом был ужин за небольшим столом, во время которого король усадил ее рядом с собой. Взгляды его выражали восхищение, он говорил с ней о пьесах, в которых она играла. Она была удивлена тем, что он так хорошо знал пьесы и мог приводить большие цитаты из них; она обратила внимание на то, что ему нравились стихотворные части пьес.
– Вы поэт, государь? – спросила она.
Он ответил отрицательно.
Но Рочестер начал цитировать короля:
«Это было весной в тихой роще лесной,
Мы бродили с тобой по тропинке одной;
Было тихо вокруг, Филлис, милый мой друг,
Говорил я тебе о сердечном огне;
Лес окутался мглой, мы расстались с тобой,
Но забыть о тебе не смогу я нигде».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108