Вскоре после этого он меня бросил. Просто прислал письмо по электронной почте, как бесхарактерный, трусливый сопляк Я пыталась до него дозвониться, но тщетно. Я оставляла ему сообщения, но он не отвечал; он заблокировал номер моей электронной почты и не открывал мне дверь. Мы знакомы уже три года, и половину этого срока мы встречались. Он тоже студент-юрист. Одна подружка сказала мне, что на прошлой неделе он рассказывал нашим общим знакомым, будто у меня нервный срыв.– Ты его не любила, – спокойно сказал Адам.– Что? – Габби испугалась, теряясь в догадках, как ему удалось так легко это понять.– Ты не любила его. Я был... то есть видел смертных, которые любили, и видел, как они страдали, когда теряли близко го человека. У тебя этого нет.С вымученной улыбкой Габби призналась:– Ты прав. Я не сходила от него с ума. Но он был мне небезразличен, я беспокоилась о нем. Сильно. И мне до сих пор больно.– Мне жаль, Габриель.Она пожала плечами.– Не могу сказать, что я не ожидала такого развития событий. Женщины О'Каллаген никогда не были счастливы в любви. Мой отец бросил маму, когда мне исполнилось четыре года. Я его почти не помню. Осталось только смутное воспоминание о мужчине с колючей бородой и громким злым голосом. Единственная причина, по которой второй брак моей матери еще не распался, – это то, что она не видит Существ, а детей у нее больше нет. Ее муж не имеет ни малейшего понятия, что она чем-то отличается от обычных женщин. И пока я буду оставаться в тени, он об этом и не узнает. Грэм так и не вышла замуж. Она ограничилась мечтой о детях. Забеременела и ничего не сказала отцу ребенка. Это тебе не прошлые века, когда перед Видящими Сидхов преклонялись и мужчины сражались за их руку и сердце. В наше время люди не верят в то, чего не видят. А я? Впервые я увидела Существо, если верить рассказам Грэм, в три года. Я показала на него пальцем и улыбнулась. К счастью, в тот день меня повела на прогулку Грэм. Если бы я пошла с мамой, она бы даже не поняла, куда я смотрю, и меня бы, наверно, забрали. Вот когда стало известно наверняка, что, хоть мама их и не видела, эта способность передалась мне. Мне не разрешали выходить из дома до десяти лег. Только тогда Грэм перестала сомневаться, что я себя не выдам.Адам откинулся на спинку стула, наблюдая за Габби. Он завел этот разговор и спросил, почему она до сих пор девственница, чтобы подвести ее к теме секса и плавно продолжить обольщение. Но она завела его мысли совершенно в другую сторону. Он никогда не думал, что означает быть Видящей Сидхов для женщины из двадцать первого века.Ее жизнь не так уж и отличается от жизни той старухи в глухом лесу, подумал Адам. Ей так же приходится скрываться, и не только от Чара, но и от людей. Она нигде и никогда не чувствует себя комфортно. Да, Габби была права, ну какой мужчина поверит ей? А если и поверит, кто смирится с таким унижением его мужественности – быть не в состоянии защитить то, что ему принадлежит?В таких условиях она еще неплохо держалась: пыталась сделать карьеру, встречаться с парнем и вычеркнуть из своей жизни всяких Туата-Де.Пока не появился Адам Блэк и не ворвался в ее дом через черный ход, выдав ее самым страшным обитателям Чара.– Когда я снова обрету бессмертие, я все устрою, ka-lyrra.Тебе больше не придется жить в страхе. Она презрительно поморщилась, словно говоря: «Ну конечно!»– Кстати, раз уж ты начал, какие у тебя планы? Если ты решил таскать меня за собой по всему миру, думаю, я имею право знать, что и зачем мы делаем.Он покачал головой.– Чем меньше ты сейчас знаешь, тем безопасней для тебя. Если вдруг ты окажешься вдалеке от меня, мой план может быть единственным ключом к тому, чтобы вернуть тебя обратно.Габби вздрогнула и побледнела от ужаса.– Ты хочешь сказать, если меня заберут Охотники?Адам кивнул.– Да. То, чего ты не знаешь, не смогут узнать от тебя представители моей расы. Подожди, пока мы доберемся до Шотландии, там я тебе все расскажу.Она снова вздрогнула.– Хорошо. Но ты можешь хотя бы сказать мне, в какую именно часть Шотландии мы направляемся?– На священную землю, где запрещено пребывать любому Туата-Де. На землю МакКелтаров. Там мы будем в безопасности.– Насколько я поняла, мы больше не ищем Цирцена Броуди?Адам пристально посмотрел на нее и ответил:– Я больше не могу ждать, пока объявится мой сын.– Кто??? – пролепетала она, изумленно глядя на него.– Сын. Цирцен – мой сын.Габби выпрямилась на стуле и нахмурилась.– Ты хочешь сказать, что его родила смертная? Вот почему он наполовину Существо? Смертная женщина имела от тебя ребенка?Адам кивнул, скрывая улыбку за бокалом вина, из которого сделал глоток. В ее словах звучали одновременно обида и... скрытое восхищение. Восхищение – это очень, очень хорошо. Это как раз то, что он хотел от нее услышать.– А когда? Недавно?– Давным-давно, ka-lyrra.– Насколько давно? И перестань заговаривать мне зубы, Адам. Я на твои вопросы ответила. Если хочешь, чтобы я отвечала на них впредь, будь добр, начни со мной нормально разговаривать.У нее был такой вид, как будто она сейчас вскочит со стула, схватит его за плечи и начнет трясти. Раньше он, пожалуй, вступил бы с ней в спор, чтобы она все-таки это сделала и у него появился повод схватить ее в объятия, но он был слишком очарован тем, что она назвала его «Адам». Хотя Габби и раньше произносила его имя в различных ситуациях, она впервые мимоходом назвала его по имени во время разговора. Он ждал этого. Это была своеобразная веха, обозначавшая, что путь к ее сердцу открыт. Он ведь не дурак; он знал, что вначале был для нее не больше чем «оно». Потом стал называться «син сириш ду», потом «самым темным из Существ», а потом – своим полным именем, Адам Блэк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94