На
секунду Лито чувствовал только боль. Но тело Червя было свободно
действовать, и все остальное происходило рефлекторно, в яростном
пароксизме. Лито услышал, как трещат кости. Лазерный пистолет отлетел
далеко по полу подземелья, когда рука Айдахо дрогнула в спазме.
Откатившись от Айдахо, Лито приготовился для новой атаки, но в этом
уже не было необходимости. Пораженный плавник до сих пор посылал сигналы
боли, он почувствовал, что самый кончик обожжен. Оболочка песчаной форели
уже залечивала раны. Боль унялась и превратилась в неприятную пульсацию.
Айдахо пошевелился. Не было сомнений, что он смертельно ранен.
Невооруженным глазом было видно, что у него раздавлена грудная клетка. По
его дыханию чувствовалось, что он уже в агонии, но открыв глаза, он
устремил на Лито пристальный взгляд. "До чего же упорны смертные в своей
одержимости!" - подумалось Лито.
- Сиона, - тяжело выдохнул Айдахо.
Лито увидел, что жизнь покидает Данкана.
"Интересно", - подумал Лито. - "Возможно ли, чтобы этот Данкан и
Сиона... Нет! Этот Данкан всегда демонстрировал неподдельно насмешливое
презрение к глупости Сионы".
Лито забрался назад на королевскую тележку. Опасность прошла совсем
близко. Мало было сомнений, что Данкан целил ему в мозг. Лито всегда
помнил, об уязвимости рук и ног, но никому не позволял узнать об этом, как
никому не позволял узнать и о том, что мозг его - не тот, что некогда, что
он не связан теперь напрямую с местонахождением его лица. Это даже не был
мозг в человеческом понимании, это были центральные узловые скопления,
разбросанные по всему телу. Лито не доверял этого ни одному из своих
дневников.

5
О, пейзажи, виденные мной! И люди! Дальние скитания
Свободных и все остальное. Даже, сквозь мифы, возвращение на
Землю. О, уроки астрономии и интриг, переселений,
беспорядочных бегств, столько ночей бега до боли в ногах и в
легких по всем этим пылинкам космоса, на которых мы
обороняем наше преходящее присутствие. Говорю вам, вы -
чудо, и мои жизни-памяти не оставляют в этом никакого
сомнения.
Украденные дневники
Женщина, работавшая за небольшим письменным столиком, была слишком
велика для узкого стульчика, на котором она примостилась. Там, снаружи,
было позднее утро, но в этой комнате без окон, глубоко под городом, один
лишь одинокий глоуглоб светился высоко в углу. Он лил теплый желтый свет,
но этот свет не способен был рассеять унылую утилитарность небольшой
комнатки. Стены и потолок были покрыты одинаковыми прямоугольными панелями
из монотонного серого металла.
В комнате был еще только один предмет обстановки - узкая койка с
соломенным матрацем, покрытым безликим серым одеялом. Было ясно видно, что
эта обстановка предназначена не для находящейся в комнате женщины.
На женщине был сшитый из цельного куска материи пижамный костюм
синего цвета, туго натягивающийся на ее широких плечах, когда она
горбилась над письменным столиком. Глоуглоб освещал коротко стриженные
светлые волосы и правую сторону лица, подчеркивая мощную квадратную
челюсть. Губы двигались, показывая, что она что-то безмолвно произносит, а
ее толстые пальцы осторожно нажимали клавиши узкой клавиатуры на
письменном столике. Она обращалась с машиной с почтением, бравшим начало
от благоговейного ужаса, неохотно переходившего в процессе работы в
пугливое возбуждение. Долгое общение с машиной не истребило ни одного из
этих чувств.
Она писала, и слова появлялись на экранчике, скрытом за откидным
прямоугольником стенной панели, который открывался, когда письменный
столик откидывали вниз.
"Сиона продолжает действия, предвещающие яростное нападение на Вашу
Святость," - писала она. - Сиона остается непоколебимой в своей
сокровенной цели. Сегодня она сказала мне, что передаст копию украденных
книг группировкам, чья верность вам подлежит сомнению. Она назвала тех,
кто получит книги - это Бене Джессерит, Космический Союз и Икшианцы. Она
говорит, что книги содержат ваши зашифрованные слова и, передав книги этим
группировкам, она надеется найти их помощь в переводе Ваших Святых слов.
Владыка, я не знаю, какие великие откровения могут скрываться на этих
страницах, но если они содержат что-нибудь, способное угрожать Вашей
Святости, я умоляю избавить меня от клятвы послушания Сионе. Я не понимаю,
почему вы заставили меня принести эту клятву, но я страшусь этого. Остаюсь
вашей преданной слугой, Найла.
Стульчик скрипнул, когда Найла откинулась назад и задумалась над
своими словами. Комната была наглухо, почти звуконепроницаемо отделена от
всего остального мира. Слышалось только слабое дыхание Найлы и далекое
скрежетание машин, отдававшееся больше в полу, чем в воздухе.
Найла пристально посмотрела на свое донесение на экране.
Предназначенное только для глаз Бога Императора, оно требовало большего,
чем святой правдивости. Оно требовало глубокой искренности, которая
иссушала и выматывала Найлу. Вскоре она кивнула сама себе и нажала
клавишу, которая кодировала слова и подготавливала их для передачи.
Наклонив голову, она безмолвно помолилась, перед тем как спрятать
письменный стол внутри стены. Наклон головы и молитва являлись сигналом к
передаче послания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25