Но
есть еще мой огромный запас, который перекрывает их всех.
Как бы все они хотели совершить на меня набег! Но они не
осмеливаются. Они знают, что я уничтожу весь запас, не отдам
им его. Они входят со шляпой в руке и с покорнейшей просьбой
о меланже. Я даю его как вознаграждение и забираю в виде
наказания. Как же они это ненавидят.
Это моя власть, говорю я им. Это мой дар.
С помощью этого я творю Мир. Они уже больше трех тысяч
лет живут в мире, в Мире Лито. Это принудительное
спокойствие, которое человечество до моего прихода к власти
знало лишь очень короткими периодами. Чтобы вы снова не
забыли об этом, поразмыслите над Миром Лито по этим моим
дневникам.
Я начал их вести в первый год моего правления, при
первых муках начавшейся метаморфозы, когда я все еще был в
основном человеком, даже с виду. Кожа песчаной форели,
которую я принял (и которую отверг мой отец), и придала мне
колоссально увеличенные силы плюс неуязвимость практически
против любого нападения и старости - эта кожа тогда еще
покрывала узнаваемо человеческую форму: две ноги, две руки,
человеческое лицо, окаймленное складками и отворотами моей
оболочки.
Ах это лицо! Оно до сих пор у меня есть, единственная
человеческая кожа, открытая мирозданию. Остальная часть
моего тела покрыта сцепленными телами тех крохотных
скитальцев глубоких песков, которые однажды станут
гигантскими песчаными червями.
И они станут... однажды.
Я часто думаю о своей конечной метаморфозе, об этом
ПОДОБИИ СМЕРТИ. Я знаю, какова она будет, но я не знаю,
когда в игру вступят те, другие, от которых она зависит. Это
единственное, что мне нельзя знать. Я знаю только, будет
продолжаться или нет Золотая Тропа. Раз я позаботился, чтобы
мои слова запечатлелись навечно - Золотая Тропа продолжится,
и за это я, по крайней мере, спокоен.
Я больше не чувствую, как усики песчаной форели
впиваются в мою плоть, забирая воду моего тела в свои
плацентные капсулки. Мы стали единым телом, они, моя кожа, и
я, сила, которая движет целое... по большей части.
На момент, когда я это записываю, целое можно считать
довольно объемистым. Я - то, что называется предчервем. Мое
тело приблизительно семи метров в длину и чуть больше двух
метров в диаметре, рубчатое по большей части своей длины,
мое лицо Атридеса находится на уровне человеческого роста,
руки и ноги, как раз под ним все еще узнаваемо человеческие.
Мои ноги? Что ж, они почти атрофировались. По правде
говоря, просто плавники, загибающиеся назад вдоль моего
тела. Я вешу приблизительно пять старых тонн. Вот данные,
которые я сообщаю, потому что знаю - они будут иметь
исторический интерес.
Как же я передвигаюсь, при таком-то весе? В основном,
на моей королевской тележке, изготовленной икшианцами. Вы
потрясены? Люди неизбежно ненавидят и страшатся икшианцев,
даже больше, чем ненавидят и страшатся меня. Лучше тот
дьявол, которого знаешь. А кто знает, что икшианцы могут
произвести или изобрести? Кто знает?
Наверняка и я не знаю. Если и знаю, то отнюдь не все.
Но я испытываю к икшианцам определенную симпатию. Они
так сильно верят в свою технологию, в свою науку, в свои
механизмы. Поскольку мы в это верим (неважно какое
содержание вкладывается в веру), мы понимаем друг друга,
икшианцы и я. Они сделали для меня множество приспособлений
и воображают, будто заслужили этим мою благодарность. Эти
самые слова, которые вы сейчас читаете, печатаются при
помощи икшианского устройства, называемого диктатель. Если я
начинаю думать по определенному коду, диктатель включается.
Я просто ввожу этот модуль в свои мысли, слова начинают
печататься на листах редуланского хрусталя, толщиной только
в одну молекулу. Порой я приказываю отпечатать копии на
материале меньшей устойчивости. Как раз две или три такие
копии и украла у меня Сиона.
Разве она не обворожительна, моя Сиона? Когда вы
постигнете ее важность для меня, можете даже спросить, а
вправду ли я был способен дать ей погибнуть там, в лесу.
Нисколько в этом не сомневайтесь. Смерть - это очень личная
штука. Я редко в нее вмешиваюсь. И никогда в том случае,
если кого-то необходимо испытать по-настоящему, вот как
Сиону. Я бы позволил ей умереть на любом этапе. В конце
концов, я бы подобрал новую кандидатку, и за очень недолгое,
по моим меркам время. Хотя она обвораживает даже меня. Я
следил за ней. Икшианские устройства показывали мне ее в
лесу. Удивительно, почему я не предвидел этой опасной
вылазки. Но Сиона это... это Сиона. Вот почему я и пальцем
не пошевелил, чтобы остановить волков. Неверно было бы их
останавливать. Д-волки - всего лишь побочный побег моего
замысла, а замысел мой стать величайшим из всех когда-либо
известных хищников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25