ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
— Не спеша он налил себе виски. Подняв стакан, он принялся слегка взбалтывать янтарную жидкость, глядя сквозь нее на свет. — Он кинулся наперерез машинам и угодил прямехонько под колеса тяжелого грузовика. Здоровенные покрышки вмяли его в дымящийся асфальт. Вот так. — Он сделал небольшой глоток. — Искусство терпения — великая вещь.
— Терпения, говоришь? — процедил сквозь зубы Маккена. Оказавшись между Верзилой Суном и Белоглазым Гао, он чувствовал себя зажатым, в чудовищные тиски, выжимавшие из него все соки, лишавшие его какой бы то ни было свободы действия.
— Мне нужны сведения! — взорвался он и грохнул увесистым кулаком по столу, отчего зазвенели бутылки и стаканы. Маккена дрожал всем телом: ярость захлестывала его. — Ты слышал? Сведения!
Он вытер вспотевшее лицо.
Большая Устрица Пок откинулся на спинку стула и уставился на громадного полицейского так, как смотрят в зоопарке на диковинное и безобразное животное. Этому человеку нельзя доверять, — подумал он. — Мне надо остерегаться его.
— У меня есть сведения, которые нужны тебе, — промолвил он.
— Отлично, — выдохнул Маккена. — Просто здорово, черт побери. — Он налил себе еще одну порцию виски, которую прикончил так же быстро, как и первую. — Выкладывай, что у тебя есть. Я не собираюсь торчать здесь весь вечер.
— У “Южноазиатской банковской корпорации” серьезные проблемы, — медленно протянул он.
— Какого рода проблемы?
— Им приходится искать нового человека на место управляющего.
— А где же старый? Уволен?
— Нет, насколько я наслышан, смотал удочки.
— Готов поспорить, что здесь не обошлось без денег. — У Маккены загорелись глаза.
— Несомненно. — Большая Устрица Пок кивнул. — Неизвестна только общая сумма потерь.
Маккена, опустив глаза, задумчиво двигал стакан по столу.
— Надо думать, многое зависит от того, сколько бабок умыкнул этот парень, а?
— Вы спрашиваете мое мнение? — уточнил Большая Устрица Пок.
Маккена поднял голову.
— Что? О, да, конечно.
— О серьезных последствиях можно говорить только в том случае, если он ухитрился увести у корпорации так много, что банк не в состоянии покрыть недостачу.
— Точно, — согласился Маккена. — Малейший намек на финансовую неблагонадежность — и вкладчики опустошат сейфы банка.
— Только при указанном условии.
— Происшествие держится в строжайшей тайне, — пробормотал Маккена. — Видимо, не случайно. Если у них мало наличности, то для них нет ничего хуже недостачи.
— Почему вас так интересует финансовое положение “Южноазиатской”? — осторожно поинтересовался Большая Устрица Пок. С какой стати я стану выкладывать ему все, что знаю, и называть цифру?
— Это не твоего ума дело, приятель, — отрезал Маккена. — Вместо того чтобы задавать лишние вопросы, ты бы занялся делом: установил бы точную сумму потерь. И поживей!
— Разве я у тебя мальчик на побегушках? — Большая Устрица Пок придал лицу угодливое выражение.
Маккена перегнулся через стол. Его лицо побагровело, в глазах забегали свирепые огоньки.
— Слушай, приятель. С момента заключения нашего маленького договора ты у меня в кармане. Я могу свернуть тебя в бараний рог, в любой момент предъявив любое из полудюжины обвинений, включая попытку подкупа офицера полиции Ее Величества.
— В этом случае вы сами бы оказались замешанным в дело, — заметил Большая Устрица Пок. Маккена издал лающий смешок.
— Как ты думаешь, кто поверит твоим показаниям на меня? Никто из гонконгских судей, это уж точно. Пораскинь мозгами, дружище. Будь умником и делай то, что тебе говорят. Все хорошо, что хорошо кончается. Лады?
— Я сделал то, о чем вы просили, — не повышая голоса возразил Большая Устрица Пок. — Мы заключили договор. Я не намерен делать больше. Я и так уже серьезно рискую.
— Ты, подонок, рискуешь получить серьезные неприятности от меня, заруби себе на носу. Ты должен бояться прежде всего меня. Не заблуждайся на сей счет. У меня белая кожа, дружище. И я решаю, как здесь пойдут дела.
Большая Устрица Пок сидел молча несколько мгновений. Затем, коротко кивнув, он поднялся с места.
— Спокойной ночи, капитан. — Он бросил на стол несколько банкнот.
— До свидания.
* * *
Даниэла и Олег Малюта сидели в ложе Большого театра. На сцене шел балет “Спящая красавица”; великолепие музыки сопровождалось изысканными движениями артистов.
Даниэла чувствовала себя уставшей. Ее чувства притупились от наплыва слишком большого количества впечатлений. Роскошные сценические костюмы, искусно выполненные декорации, потрясающая музыка...
В который раз она задавалась вопросом, почему Малюта так настойчиво требовал от нее пойти с ним на балет. Долгие годы он с женой чуть ли не еженедельно появлялся в этой раззолоченной ложе. Внезапная, загадочная смерть супруги положила конец этому увлечению балетом.
С тех пор прошло немало лет. Теперь Малюта посещал Большой в компании других людей, преследуя исключительно политические интересы. Сидя так близко от этого человека, Даниэла размышляла о непредсказуемости его характера.
Даниэла, естественно, не испытывала ни малейшего желания сопровождать его куда бы то ни было. И уж конечно, она предпочла бы провести свободное время с Михаилом Карелиным. Взглянув на часы, она со вздохом подумала, что позднее совещание ее возлюбленного с Геначевым уже должно было завершиться.
К несчастью, теперь она не могла отказать Малюте ни в чем. Она представила себе надежно запертую потайную комнату, где он хранил снимки, запечатлевшие ее в постели с Карелиным, и пистолет. А самое главное — фотографии, на которых она плакала, прислонись к сверкающей дверце “Чайки”.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219
— Терпения, говоришь? — процедил сквозь зубы Маккена. Оказавшись между Верзилой Суном и Белоглазым Гао, он чувствовал себя зажатым, в чудовищные тиски, выжимавшие из него все соки, лишавшие его какой бы то ни было свободы действия.
— Мне нужны сведения! — взорвался он и грохнул увесистым кулаком по столу, отчего зазвенели бутылки и стаканы. Маккена дрожал всем телом: ярость захлестывала его. — Ты слышал? Сведения!
Он вытер вспотевшее лицо.
Большая Устрица Пок откинулся на спинку стула и уставился на громадного полицейского так, как смотрят в зоопарке на диковинное и безобразное животное. Этому человеку нельзя доверять, — подумал он. — Мне надо остерегаться его.
— У меня есть сведения, которые нужны тебе, — промолвил он.
— Отлично, — выдохнул Маккена. — Просто здорово, черт побери. — Он налил себе еще одну порцию виски, которую прикончил так же быстро, как и первую. — Выкладывай, что у тебя есть. Я не собираюсь торчать здесь весь вечер.
— У “Южноазиатской банковской корпорации” серьезные проблемы, — медленно протянул он.
— Какого рода проблемы?
— Им приходится искать нового человека на место управляющего.
— А где же старый? Уволен?
— Нет, насколько я наслышан, смотал удочки.
— Готов поспорить, что здесь не обошлось без денег. — У Маккены загорелись глаза.
— Несомненно. — Большая Устрица Пок кивнул. — Неизвестна только общая сумма потерь.
Маккена, опустив глаза, задумчиво двигал стакан по столу.
— Надо думать, многое зависит от того, сколько бабок умыкнул этот парень, а?
— Вы спрашиваете мое мнение? — уточнил Большая Устрица Пок.
Маккена поднял голову.
— Что? О, да, конечно.
— О серьезных последствиях можно говорить только в том случае, если он ухитрился увести у корпорации так много, что банк не в состоянии покрыть недостачу.
— Точно, — согласился Маккена. — Малейший намек на финансовую неблагонадежность — и вкладчики опустошат сейфы банка.
— Только при указанном условии.
— Происшествие держится в строжайшей тайне, — пробормотал Маккена. — Видимо, не случайно. Если у них мало наличности, то для них нет ничего хуже недостачи.
— Почему вас так интересует финансовое положение “Южноазиатской”? — осторожно поинтересовался Большая Устрица Пок. С какой стати я стану выкладывать ему все, что знаю, и называть цифру?
— Это не твоего ума дело, приятель, — отрезал Маккена. — Вместо того чтобы задавать лишние вопросы, ты бы занялся делом: установил бы точную сумму потерь. И поживей!
— Разве я у тебя мальчик на побегушках? — Большая Устрица Пок придал лицу угодливое выражение.
Маккена перегнулся через стол. Его лицо побагровело, в глазах забегали свирепые огоньки.
— Слушай, приятель. С момента заключения нашего маленького договора ты у меня в кармане. Я могу свернуть тебя в бараний рог, в любой момент предъявив любое из полудюжины обвинений, включая попытку подкупа офицера полиции Ее Величества.
— В этом случае вы сами бы оказались замешанным в дело, — заметил Большая Устрица Пок. Маккена издал лающий смешок.
— Как ты думаешь, кто поверит твоим показаниям на меня? Никто из гонконгских судей, это уж точно. Пораскинь мозгами, дружище. Будь умником и делай то, что тебе говорят. Все хорошо, что хорошо кончается. Лады?
— Я сделал то, о чем вы просили, — не повышая голоса возразил Большая Устрица Пок. — Мы заключили договор. Я не намерен делать больше. Я и так уже серьезно рискую.
— Ты, подонок, рискуешь получить серьезные неприятности от меня, заруби себе на носу. Ты должен бояться прежде всего меня. Не заблуждайся на сей счет. У меня белая кожа, дружище. И я решаю, как здесь пойдут дела.
Большая Устрица Пок сидел молча несколько мгновений. Затем, коротко кивнув, он поднялся с места.
— Спокойной ночи, капитан. — Он бросил на стол несколько банкнот.
— До свидания.
* * *
Даниэла и Олег Малюта сидели в ложе Большого театра. На сцене шел балет “Спящая красавица”; великолепие музыки сопровождалось изысканными движениями артистов.
Даниэла чувствовала себя уставшей. Ее чувства притупились от наплыва слишком большого количества впечатлений. Роскошные сценические костюмы, искусно выполненные декорации, потрясающая музыка...
В который раз она задавалась вопросом, почему Малюта так настойчиво требовал от нее пойти с ним на балет. Долгие годы он с женой чуть ли не еженедельно появлялся в этой раззолоченной ложе. Внезапная, загадочная смерть супруги положила конец этому увлечению балетом.
С тех пор прошло немало лет. Теперь Малюта посещал Большой в компании других людей, преследуя исключительно политические интересы. Сидя так близко от этого человека, Даниэла размышляла о непредсказуемости его характера.
Даниэла, естественно, не испытывала ни малейшего желания сопровождать его куда бы то ни было. И уж конечно, она предпочла бы провести свободное время с Михаилом Карелиным. Взглянув на часы, она со вздохом подумала, что позднее совещание ее возлюбленного с Геначевым уже должно было завершиться.
К несчастью, теперь она не могла отказать Малюте ни в чем. Она представила себе надежно запертую потайную комнату, где он хранил снимки, запечатлевшие ее в постели с Карелиным, и пистолет. А самое главное — фотографии, на которых она плакала, прислонись к сверкающей дверце “Чайки”.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219